Тайна дважды убитой

Грошев Григорий

— Вот так, — похвалил его Фёдор. — Пусть знает, что хозяева приехали.

Объезд на другую сторону участка отнял добрых десять минут. Дом купца находился с краю, за ним — тупик. Пришлось проехать через весь посёлок.

— А теперь встань к воротам и сигналь, Макар, — приказал следователь.

— Да вы что! — воскликнул водитель. — У меня же тут сигнал, что тот корабельный гудок…

— Вот поэтому — сигналь, — продолжал Фёдор. — Ты, товарищ стажёр, пока не отсвечивай. Соловьёв, ордер при тебе?

— Так точно, — кивнул оперативный уполномоченный.

Этот

человек своё дело знал. Сыщик из него был никудышный, зато он вполне годился для грубой русской силы. Участок был огромен. Однако, распланировал его грамотный архитектор. Задняя часть со складами и грузовой парковкой была невидна с центрального входа. Так Кирилл решил сразу две проблемы: избавился от ненужных соседей, а земельный надел пустил в дело. Всё, как принято у эффективных купцов.

На звуки клаксона выбежал какой-то человек. Слуга, или как они называются у простолюдинов? Тот гневно ударил по капоту «Петра» и прокричал:

— Чего сигналишь?! Тут тебе что, бордель? Убирайся прочь, покуда я двустволку не достал!

Фёдор кивнул, и тогда Соловьёв выбежал из машины, проворно скрутил человека и нацепил на него наручники. Тот опешил от такой прыти. Тогда Иванов медленно выбрался из машины, поправил свой шёлковый галстук. Вытащил папку, аккуратно извлёк из неё чистый лист, достал шариковую ручку.

— Потрудитесь объяснить, что тут происходит? — раздался гневный голос за спиной у Иванова.

— А, Кирилл Важенов! — сказал следователь, оборачиваясь. — Простите за вероломство. Мы искали вход на ваш участок, но он настолько велик…

— Отпустите немедленно моего помощника Вениамина, — потребовал купец. — Ежели он повредил казённое имущество, мы сей же час возместим троекратно. И выдадим каждому из вас по ведру свежих яблок.

— Почему бы нам не пообщаться в вашем доме, — предложил Фёдор. — Провели бы нам экскурсию по своему замечательному участку…

— Вынужден отказать, — ответил Кирилл. — Приватная собственность. Отпускайте Веню и разойдёмся друзьями.

Купец взирал на них с чувством превосходства. Он полагал, что его ценность неизмеримо выше, чем у всякого чиновника или служащего. Неважно, дворянин перед ним или разночинец. По мере роста капитала самоуважение Важенова тоже увеличивалось, постепенно достигнув невероятных высот.

— Однако, вести беседы на пороге дома — такая нелепица, — картинно улыбнулся Иванов. — У вас наверняка есть беседка. Или лавочка, на худой конец.

— Когда мне было пятнадцать, я продавал страховые полисы, — вдруг произнёс купец. — Знаете ли, ходил от калитки к калитке. И научился неплохо чувствовать людей. Замечать их. Вести разговоры вне участка, на мой вкус, совсем не трудно. Даже без беседки, даже без лавочки ты сразу понимаешь, что нужно от тебя человеку.

— Соловьёв, — приказал Фёдор. — Сними наручники с этого грубияна и продемонстрируй господину Важенову ордер.

— Я не господин, — сморщился Кирилл. — Я разночинец.

С феноменальной скоростью оперативный работник исполнил указание следователя. Купец внимательно осмотрел судебный документ.

Проверил фамилию, адрес, дату. Посмотрел на просвет.

— Вы — мерзавец, — сказал он Фёдору, передавая ордер. — Моя дочь в муках умерла. А вы? Вы даже меня не допросили! Даже не нашли минуты, чтобы принести мне соболезнования. Всё шлёте и шлёте отписки, которые годятся лишь на растопку камина.

Соловьёв вытянул шею, будто страус, демонстрируя готовность применить физическую силу. Но Иванов сделал небрежный жест рукой. Пока всё шло по его плану. Он утвердился в мысли, что Важенов имеет непосредственное отношение к пропаже Хованского. И пошёл в атаку.

— Скажите, господин Важенов, захаживал ли к вам некоторое время назад молодой человек? Имея при себе две тысячи рублей серебром. Наличными.

От внимательного следователя не ускользнула перемена в лице Кирилла. Увидел он и резкий взгляд, брошенный его слугой Вениамином. Важенов справился с собою и через силу улыбнулся.

— Ко мне захаживают ежедневно, следак, — произнёс он. — Я ведь купец! Суммы разглашению не подлежат. Но две тысячи рублей для меня — сущая мелочь.

— Что ж, — подытожил Фёдор. — Пора приступить к осмотру вашего жилища. Желаете ли вызвать адвоката?

— В том нет нужды, — ответил Кирилл. — Однако и помогать я вам не обязан.

— Заблуждаетесь, — осёк его Иванов. — За препятствие правосудию вы можете получить месяц ареста. И никакие миллионы не спасут вас от барака для разночинцев. Где один туалет в полу на добрую сотню мужиков. Где клопы, грязь и туберкулёз.

— Ха-ха! — рассмеялся Важенов. — Что вы знаете про стеснение? Я не препятствую вам, отнюдь. Говорите, что хотите увидеть. Я или мои помощники всё покажут. Строили мы, знаете ли, с русским размахом. Когда ко мне прилетали мои американские партнёры, они всё спрашивали, почему я занимаю целую деревню… Никак не могли поверить, что это — всего один дом. Мой дом!

Они вошли на территорию безразмерного участка. Казалось, что каждый квадратный дюйм площади тут служит какому-то делу. Ухоженный, красивый сад. Однако видно, что все деревья — плодовые: груши, яблони, черешни, абрикосы. Никаких декоративных цветов и растений.

Рябина, луковицы цветов, которые срежут по весне и продадут. Тут же — капитальные парники с трубами. Рядом — сушка веников для бани. Иванов был поражён их количеством: сотни. В стороне — семенной картофель, от него дышало сыростью.

Какие-то ткани, ящики, тюки, скрутки… Воистину, Важенов занимался всем подряд. Приблизились к дому. Трёхэтажный особняк давил своими огромными объемами. На нём было слишком много малых архитектурных форм: балконы, крытые мезонины и резные наличники окон…

— Ваш обыск растянется, — улыбнулся Кирилл. — У меня внутри богатые меблированные комнаты. Кабинеты, гостиные, столовые, спальни. Описывайте всё. Не уверен, что у вас достаточно бумаги, чтобы составить протокол.

— Не беспокойтесь, — улыбнулся в ответ Фёдор. — У нас достаточно времени. Я и мои люди готовы работать несколько дней без перерыва на сон.