Тайна тевтонского замка

Левина Нина

— Так вот оно что, — прошептал рыцарь, высвобождаясь из Машиных объятий.

Он сгрёб в коробку железяки из коллекции фон Мирбаха и принялся одну за другой прикладывать их к подвеске. Как ни старался Готтлиб вести себя тихо, Маша проснулась, разбуженная странной вознёй возле её шеи. Она открыла глаза и в удивлении уставилась на рыцаря.

— Что ты делаешь?

— Прости, что разбудил тебя, но не мог дождаться утра. — Готтлиб отбросил в сторону очередную железяку. — Хочу проверить кое-что.

— Что именно? — Маша брезгливо подцепила пальцем ржавый крючок. — Где ты собрал этот металлолом?

— Поль Браун подарил.

— Зачем? — удивилась Маша. — Кстати, как прошла

ваша встреча?

— Кажется, замечательно! — воскликнул Готтлиб, держа в руке закрученную тёмную спираль. Он только что приложил её к подвеске. — Смотри!

Спираль начала медленно раскручиваться и выпрямляться. Налёт ржавчины слетел с неё, металл быстро светлел, а на одном конце один за другим выступали зубцы.

— Да ведь это ключ! — воскликнула Маша. — Только с отломанной головкой. Был…

Она во все глаза смотрела, как восстанавливалась форма ключа. Несколько секунд — и больше ничто не напоминало о ржавой закрученной спирали.

— Вот это находка! — торжествующе произнёс Готтлиб. — Старику фон Мирбаху удалось отыскать его в своих путешествиях по окрестностям. Что-то он узнал о судьбе ключей, именно поэтому настаивал на проживании на территории бывших владений Тевтонского ордена. А что, если ему удалось раздобыть оба недостающих ключа? Это было бы чудом!

К большому разочарованию рыцаря, остальные железяки никакой ценности не представляли. Готтлиб дважды перепроверил их, но они по-прежнему оставались никому не нужным хламом.

— Не расстраивайся, — утешала мужчину Маша. — Всё-таки искать один ключ легче, чем два. Завтра надо будет рассказать о находке Александру.

— Не знаю, стоит ли. Полю Брауну он сильно не понравился.

— Думаешь, Александр от него в восторге? С невинным видом врал нам на встрече, а сам… Кстати, почему внук фон Мирбаха приехал следом за нами и хотел встретиться именно с тобой?

— Ты не поверишь, но кажется, он принял меня за одного из отправленных в будущее офицеров СС.

— Ого! — Маша округлила глаза от удивления. — В связи с чем?

— Из-за любимой фразы фон Мирбаха. Помнишь? О том, что смерти нет. Я неоднократно видел отправку офицеров в будущее и слышал напутствие штандартенфюрера. Он велел своему внуку передать тому, кто скажет эту фразу, коробку с коллекцией ключей и блокнот с записями.

— У нас есть записи фон Мирбаха?

— Есть, — кивнул Готтлиб. — Только не знаю, помогут ли они в поисках. Я пролистал несколько страниц — одна бессмыслица.

— С записями будем разбираться завтра, — решила Маша, непринуждённо устраиваясь у Готтлиба на плече и закрывая глаза. — Лучше расскажи мне подробно о вашем разговоре с Полем Брауном.

— Хорошо, — мужчина приобнял её и улыбнулся. — Слушай.

Он начал говорить, обстоятельно пересказывая состоявшийся диалог, но спустя несколько минут понял, что Маша крепко спит. Рыцарь замолчал, погасил свет и ещё какое-то время лежал в темноте, прислушиваясь к ровному дыханию женщины, пока сам не провалился в глубокий крепкий сон.

* * *

Маша с Готтлибом проснулись лишь к полудню и благополучно проспали завтрак, входящий в стоимость номера. Маша первая вскочила с кровати, стыдливо запахнула халат и отправилась в ванную комнату. Ночной хмель выветрился из головы, уличный шум из-за окна напомнил о будничности, развеяв ночную романтику, и женщине стало немного неловко за чувства, которые она позволила себе проявить несколько часов назад. И хотя всё закончилось лишь прерванным поцелуем и невинным сном на плече у Готтлиба, ей казалось, что рыцарь может подумать о ней как о легко доступной

женщине. А ей очень не хотелось выглядеть ветреной красоткой в его глазах. «У них там, в девятнадцатом веке, всё не так. Месяцами исподволь за женщиной ухаживают. Сначала делают томные глаза и вздыхают, потом отправляют любовные записки, затем удостаиваются чести поцеловать кончики пальцев или пройтись в танце, держа за талию. А мы знакомы всего неделю, и я уже готова оказаться с Готтлибом в постели, — размышляла Маша, стоя под душем. — Ещё подумает, что я так со всеми мужчинами себя веду. Хотя, если разобраться, по меркам нашего времени я выгляжу капризной недотрогой. Целую неделю живу с молодым красивым мужчиной здоровой ориентации и до сих пор не переспала с ним. Большинство женщин решили бы, что я дура ненормальная. Лена — так точно. Вот и как совместить два века разницы?» Маша тихонько рассмеялась. Вообще-то её очень радовало влечение к Готтлибу. Она вспоминала, как шарахалась от мужчин после замужества с Трошкиным и неудачного романа с прощелыгой Игорьком. Кирилл, несомненно, превзошёл по коварству и мерзости их обоих, и она была уверена, что на этом можно ставить точку в отношениях с противоположным полом и в дальнейшем посвящать себя только работе. Но с появлением Готтлиба Машины прошлые неудачи словно оказались за невидимой чертой. Ей не хотелось думать о работе, о будущем. Она просто наслаждалась настоящим. Таким необычным, даже опасным, с риском для жизни, но необыкновенно увлекательным. К тому же рядом был настоящий рыцарь, а много ли женщин могут этим похвастаться?

В прекрасном настроении Маша вышла из ванной и посмотрела на Готтлиба. Судя по всему, он тоже чувствовал некоторую неловкость. В её отсутствие рыцарь оделся и расположился за столиком, деловито листая исписанный блокнот. Перед ним лежали два блестящих ключа, и Маша невольно загрустила, вспомнив, что остался один-единственный ключ, необходимый для возвращения Готтлиба в своё время. «Может, мы не найдём его никогда, — с надеждой подумала женщина. — Хотя вряд ли. Эти ключи сами так и лезут нам в руки!»

— Ты ещё не рассказал мне в подробностях о разговоре с Полем, — сказала Маша, садясь напротив Готтлиба.

— Я пытался, но кое-кто заснул, — улыбнулся он.

— Потому что ты специально усыплял меня своим тихим бормотанием.

— Извини, в следующий раз постараюсь кричать на ухо.

— А вот этого не надо, — рассмеялась женщина. — Предлагаю пойти в кафе позавтракать и там обо всём поговорить. Бери записи фон Мирбаха — попробуем в них разобраться.

— Я бы хотел сначала в душ.

— Ой, прости, не подумала! Конечно, иди! А я пока позвоню Александру. Хоть он и не нравится Брауну, но мы договаривались действовать сообща. А ещё он обещал нам экскурсию по городу.

Готтлиб скрылся за дверью ванной, а Маша набрала знакомый номер. Александр не отвечал. «Наверное, ещё спит по обыкновению, — подумала женщина. — Ну и хорошо. Спокойно обсудим всё с Готтлибом наедине». Она взяла в руки блокнот и бегло просмотрела его. «Ну и почерк!» — покачала она головой, изучая слова, написанные вкривь и вкось. Для фон Мирбаха не существовало чётких горизонтальных линий — он писал так, как велело ему воображение. Короткие фразы на страницах располагались в беспорядке — с наклоном вправо и влево, по диагонали, вверх ногами и по бокам страниц. Буквы были разных размеров — от крохотных, едва различимых, до огромных, на полстраницы с крутыми пиками и резкими впадинами. Иногда проскальзывало большое, круглое «о», которому автор записей придавал вид человеческого лица — добавлял глаза, нос и губы с маленькими характерными усиками над ними. А все буквы «т» неизменно имели вид ключей.