Тайна тевтонского замка
Шрифт:
— Что ж ты, милая, в джинсах и с непокрытой головой в Божью обитель пришла? Некрещёная, что ли? — строго спросила монахиня, подойдя к ней.
— Простите, — женщина покраснела. — Не подумала. Я ведь не в церковь, а человека найти. А вообще-то крещёная.
— Вообще-то, — повторила с сарказмом за ней монахиня. — Сколько вас таких, «вообще-то». Ладно, не обижайся, — она неожиданно улыбнулась. — Должен же кто-то наставления делать. Спаси, Господи. Я игуменья этого монастыря, матушка Руфина. А ты сестру Евдокию разыскиваешь?
— Сестру Евдокию? — удивилась
— Исчезла Раиса Макаровна, как только постриг приняла, — пояснила игуменья. — Появилась сестра Евдокия.
— Я не знала. Так можно с ней увидеться?
— Да уж лет пять, как преставилась раба Божья.
— Как преставилась?! — воскликнула Маша. — Умерла?!
— А что ж удивительного? Господь всех к себе призовёт рано или поздно. А сестра Евдокия прожила немало. Хорошая была женщина, упокой, Господи, её душу, — вздохнула игуменья и перекрестилась. — Как начали обитель восстанавливать, так она одна из первых помогать вызвалась, вроде знала, что пристанище себе готовит. Жизнь-то её не баловала. Она родом отсюда, из Острова была. В молодости в Литву уехала, там замуж вышла. Сыночка во младенчестве схоронила, а другого Господь не дал. Так всю жизнь для мужа своего и старалась. Он у неё был из гордецов, всё кичился знатными предками, переживал, что на нём род закончится. Да ты, поди, знаешь обо всём?
— Литвинская ветвь, — пробормотала Маша.
— Да, верно, по фамилии мужа Евдокия была Литвинской. Как только муж умер, она сюда вернулась, к матери. Досмотрела её и похоронила. Оглянулась — одна-одинёшенька, вот и пришла к нам, в семью сестринскую. Домик родительский продала и всё на благо монастыря отдала. — Игуменья посмотрела на Машу. — А ты что-то передать ей хотела?
— Да, увидеться и поблагодарить думала. А как же теперь быть?
— Благодарность свою монастырю можешь пожертвовать. Будем денно и нощно молиться за здравие рабы Божьей… — Игуменья вопросительно посмотрела на Машу.
— Марии, — рассеянно ответила та, размышляя, что делать дальше.
— Значит, Марии. Детки, муж есть?
— Нет… То есть, муж есть. — Маша снова покраснела.
— Ясно, — констатировала монахиня. — Хорошо хоть муж есть, а с детками не затягивай. Реквизиты монастыря дать или на сайте посмотришь?
— Посмотрю на сайте.
— Вот и хорошо, благослови тебя Господи.
Матушка Руфина перекрестила Машу и собралась уходить, но та решительно схватила её за рукав.
— Подождите! Мне бы хотелось сохранить о Раисе… то есть, о сестре Евдокии, память. Может, что-то осталось из её вещей? Какие-нибудь безделушки?
— Монахиням не до безделушек, — строго ответила игуменья. — Они напоминают о тщете мирской суеты и вводят в соблазн. Да не расстраивайся так, — смягчила она тон, заметив Машино разочарование. — Ну какие вещи могли остаться через пять лет? Все между сестричками разошлись да уж и сносились давно. Ничего нет.
— Очень жаль, — вздохнула Маша. — Ладно, спасибо вам большое. Я пойду.
Она ещё раз окинула взглядом монастырский двор и направилась к воротам.
— Хотя, нет! Постой! —
— У отца Леонида? — Маша обернулась.
— Да, священника из церкви Архангела Михаила, что в Кобыльем Городище.
— Где? — удивилась женщина.
— В Кобыльем Городище. Неужто не слыхала? Это недалеко от Самолвы. Что? Тоже не знаешь?
— Извините, я не местная, — Маша виновато пожала плечами.
— Да причём тут местная или не местная! — всплеснула руками игуменья. — Названия-то знаменитые на всю Россию-матушку! Это ж прям на берегу Чудского озера, где Александр Невский разгромил немецких рыцарей.
— Правда? — Маша поразилась совпадению, вспомнив упоминания озера в письме фон Мирбаха. — Я и не знала.
— Вот теперь знать будешь. Сестра Евдокия сильно сдружилась с отцом Леонидом, когда обитель восстанавливали. Он тогда часто сюда приезжал, помогал, как и все. Отец Леонид хоть и в сыновья по возрасту ей годился, но стал её духовным отцом. Хороший батюшка, ко всякой душе ключик подобрать умеет. И в монахини Евдокия пошла по его благословению. Как слегла перед самой своей кончиной, батюшку звала, чтоб причастил и соборовал. Вот ему она оставила крест свой нательный, Псалтырь и Евангелие. Может, ещё чего — не помню. Хочешь — съезди к нему. Это недалеко за Псковом.
— Пожалуй, мы с мужем так и сделаем, — кивнула Маша. — А как мы его найдём?
— Если в церкви не застанете — езжайте в Самолву. Он там живёт. Любой встречный дом укажет. Поклон от игуменьи Руфины передайте.
— Хорошо, спасибо!
Маша махнула на прощанье и вышла за ворота. Готтлиб дожидался её, сидя на берегу речки на траве.
— Ну как? Встретилась? — Он поднялся Маше навстречу.
— Нет, — покачала она головой. — Раиса Макаровна, она же сестра Евдокия, умерла пять лет назад.
— И что теперь делать? — задумался Готтлиб.
— Садиться в машину и ехать в Кобылье Городище к отцу Леониду!
— Кобылье Городище? — Рыцарь нахмурился. — Странное название. Город, в котором живут лошади?
— Нет, не угадал! — рассмеялась Маша. — Место, недалеко от которого Александр Невский разгромил тевтонских рыцарей!
— Вот как? А нам туда зачем?
— Садись! — Маша приглашающе махнула рукой. — По дороге расскажу.
Глава 13
Третий ключ
— Кажется, нам сюда. — Маша повернула направо с основной дороги, не доехав примерно пару километров до Самолвы. — Игуменья советовала сначала в церковь Архангела Михаила заехать. Места-то какие живописные, болотистые! — Она окинула взглядом высокие тростниковые заросли, кое-где разбавленные группами густых кустарников.
— Если бы ещё дорога нормальная была, а не просто широкая утоптанная тропа, — проворчал Готтлиб.
— Да вы разбаловались за время путешествия по двадцать первому веку, господин рыцарь. У вас, в девятнадцатом, дороги не намного лучше этой, разве не так?