Тайна Тюдоров
Шрифт:
– В Хэтфилд! – объявил Сесил.
Мы расстались спустя несколько часов, когда на горизонте уже занимался рассвет. Усадьба Сесила располагалась в нескольких милях от Хэтфилда, и он подробно разъяснил мне дальнейший путь. Настал неловкий момент прощания. Я пробормотал слова благодарности за то, что он помог Перегрину.
– Хотя ведь было сказано этому плуту: не жди меня, – укоризненно добавил я.
– Был счастлив оказаться полезным, – поклонился Сесил. – Приятно сознавать,
Напоследок глянув на меня с многозначительным видом, он пришпорил коня.
Я смотрел ему вслед. Едва ли мы можем стать друзьями – слишком многое нас связывает и разделяет. Но если Елизавете понадобится сподвижник, лишенный принципов, лучше Уильяма Сесила ей не найти.
Перегрин за моей спиной почти спал.
– Держись покрепче, – предупредил я. – До самого Хэтфилда останавливаться не будем.
Мы мчались навстречу светлеющей полоске неба через летние луга и буковые рощицы и наконец увидели впереди дом из красного кирпича, окруженный высокими дубами. В утреннем воздухе витал аромат свежего хлеба.
Я пустил Шафрана шагом. Хэтфилд не был праздным поместьем: моему взору предстали огороженное пастбище, фруктовый сад, маслобойня и множество хозяйственных построек. Я уже догадывался, что сад будет очень милым, хотя и диковатым – совсем как его хозяйка.
Я чувствовал, как на меня снисходит покой. Быть может, в этом месте мне суждено исцелиться. И тут я увидел женскую фигурку. Она стремглав бежала навстречу нам по дорожке, и растрепанные золотисто-каштановые волосы развевались вокруг ее головы. Я радостно замахал рукой.
Наконец-то я дома.
Хэтфилд
Глава 31
Кажется, это не сон.
Кейт привела меня в эту комнату, когда я был уже наполовину в беспамятстве, и уложила в постель. Я лежал под накрахмаленной простыней и наслаждался благоуханием лаванды. Аромат, исходивший от венка на стене, смешивался с запахами свежего белья и отполированной мебели.
Вытянув покрытые кровоподтеками ноги, я осторожно поднялся и сделал несколько шагов к окну. Не знаю, сколько времени я проспал, но чувствовал себя бодрым и практически исцелившимся. Где-то здесь должна быть моя одежда: помнится, Кейт стаскивала ее с меня.
Внезапно, без стука, распахнулась дверь. На пороге возникла мистрис Эшли с подносом.
– Завтрак! – провозгласила она. – Хотя, вообще-то, уже ужин. Ты проспал почти весь день. И твой дружок-грязнуля тоже. Он на кухне приканчивает ягненка.
Я изумленно хлопал глазами и тщетно пытался прикрыть наготу.
– Брось, милый, – отмахнулась она. – Меня можешь не стесняться. Я видела мужчин в чем мать родила. Я, может, по твоим
– А… моя одежда? – ошеломленно пролепетал я.
При нашей первой встрече мистрис Эшли сверлила меня подозрительным взглядом. Я с трудом узнавал ту сердитую мегеру в этой дружелюбной женщине с веселым голосом.
– Стирают твою одежду.
Она сняла салфетку с подноса. Там оказались белый хлеб, сыр, фрукты и соленое мясо.
– В шкафу чистая рубашка, джеркин и штаны. У одного конюха оказался примерно твой размер и рост. Не особо шикарно, но на первое время сгодится.
Мистрис Эшли рассматривала меня как ни в чем не бывало.
– Да не волнуйся ты. Мистрис Стаффорд нашла все, что у тебя было припрятано в подкладке, и сохранила. Она в саду собирает травы. Можешь пойти к ней, только сперва поешь и умойся. – Она кивнула на оловянный кувшин и чашу у окна. – Бороду лучше сбрей. Ты для нее слишком тощий. Вода в кувшине, а мыло в чаше. Это мыло мы делаем сами. И, скажу тебе, оно ничуть не хуже тех надушенных французских штучек, что стоят в Лондоне целой казны.
Она зашагала к двери, но остановилась и снова повернулась ко мне. Я поспешно сдернул с постели простыню и обернул ее вокруг талии.
– Мы в долгу у тебя, – сказала мистрис Эшли. – Мистрис Стаффорд рассказала, как ты помог ее высочеству повидаться с его величеством, Господь упокой его душу. И как спас ее от герцогских когтей. Если бы не ты, как знать, чем бы дело кончилось? Нортумберленд всегда желал ей только зла. Я убеждала ее уехать из того дома, но разве она станет слушать? Никого никогда не слушает. Видно, считает себя неуязвимой. И это не доведет до добра, помяни мое слово.
Надо же, какая болтушка эта мистрис Эшли. Кто бы мог подумать!
– Большая честь служить ее высочеству, – пробормотал я, поклонившись.
– Ну да, – хмыкнула она. – Служить ей не конфетки кушать, сам увидишь. Я-то знаю. Я при ней с тех самых пор, когда она была вот такой крошкой. И пойди найди еще такую упрямицу! Всегда поступала по-своему. И все же мы любим ее до беспамятства. Ты и глазом не моргнешь, а она уже в твоем сердце. Она это умеет. И будет крутить тобой как захочет, а ты и не пикнешь. Так что ты поосторожнее. Там, где надо, она может быть хитрее лисицы.
Мистрис Эшли улыбнулась:
– Ладно, пойду. Они обе ждут тебя, даже не знаю, которая больше. Но помойся как следует. У ее высочества нюх, как у гончей. И кого она точно не выносит, так это потных и чересчур надушенных.
Когда дверь за ней закрылась, я с жадностью набросился на еду. Насытившись и помывшись, я вытащил одежду из шкафа. Тут же в комнате оказалась моя седельная сумка со всем содержимым. Я осторожно извлек оттуда сборник псалмов в потертом кожаном переплете и открыл титульный лист.