Тайна Высокого Замка
Шрифт:
«Оппель-капитан», управляемый Паулем, остановился возле небольшого голубоватого особняка. Здесь жил тот самый генерал, который подписал приказ о расстреле трёхсот ни в чём не повинных заложников. И их расстреляли. Это были рабочие фабрик, железной дороги, просто женщины и старики.
Николай Кузнецов получил приказ от своего командира доставить живьём этого генерала в штаб партизанского отряда.
Первым из машины вышел Николай Кузнецов, за ним — переодетые партизаны. Они, не торопясь, направились к часовому, охраняющему
— Генерал дома? — спросил часового обер-лейтенант с рыцарским крестом на шее.
— С минуты на минуту придёт, — почтительно ответил часовой.
— Великолепно! — обер-лейтенант направился в дом.
Навстречу выскочила экономка генерала.
— Что вам угодно, герр обер-лейтенант? — спросила она, преграждая ему дорогу.
— Я прибыл для укрепления охраны дома, уважаемая фрау, — очень вежливо ответил обер-лейтенант. — Разве вы не знаете, в городе очень неспокойно.
— О, да… прошу, прошу вас… А вон подъехал и сам генерал.
Она ушла, видимо, спеша накрыть стол ко второму завтраку хозяина.
Генерал отпустил свою машину и вошёл в палисадник перед домом.
Тарас Стебленко приставил дуло пистолета к животу часового.
— Молчи или смерть! — приказал он, связывая ему руки.
Обер-лейтенант, обаятельно улыбаясь, шёл навстречу сухопарому, представительному генералу.
— Мне очень прискорбно, но я должен вам сообщить, что вы арестованы.
— Я не люблю шуток, обер-лейтенант! — из двух щелей на морщинистом лице мрачно смотрели два стальных серых глаза, в которых застыла холодная, неумолимая жестокость.
— Вы резидент партизан! — гневно крикнул обер-лейтенант. — Я приказываю вам сейчас же сесть в эту машину, — показал он на стоящий у калитки «Оппель-капитан».
— Да как вы смеете?! — схватился за пистолет взбешённый генерал.
— Не трудитесь! — подбежавший партизан ловким ударом выбил из руки генерала оружие. И прежде чем он успел крикнуть, в рот ему воткнули кляп. Затем «обер-лейтенант» и «гестаповец» поволокли его к калитке.
У ворот особняка остановилась машина с солдатами. Из кабины выскочил Данцигер, почему-то на этот раз переодетый в майора полевой жандармерии…
— Что здесь происходит?
— Да вот поймали партизанского резидента, — спокойно сказал обер-лейтенант с рыцарским крестом на шее. — Видите, в генерала вырядился. Помогите, пожалуйста, взять.
Данцигер тотчас же смекнул, что вся эта ситуация ему на руку. Крикнув шофёру: «Веди!», он отпустил свою машину.
Генерал вырывался из сильных рук партизан. А Данцигер с истинно тевтонской яростью сыпал удары на голову генерала, а под конец впихнул его в машину.
— Благодарю вас за помощь, — галантно поклонился майору обер-лейтенант, желая проститься с ним.
— О, нет! — вскрикнул Данцигер. — Я тоже поеду с вами. Вместе поймали партизана, вместе и докладывать будем в рейхскомиссариате.
— Охотно! — распахнул
В то же мгновение верёвки обвили руки Данцигера. Он повернул голову и облился холодным потом.
— На ловца и зверь бежит! — смеялся ему прямо в лицо Тарас Стебленко.
В эту ночь партизаны покончили с тем, кто надеялся, что бригаденфюрер останется им доволен.
Глава четырнадцатая. Его подвиг
Несколько дней Пауль не появлялся в городе. Юра уже начал тревожиться, но спросить у фрау Лотты ничего не смел. Таков был закон конспирации.
Он с восхищением смотрел на смелую фрау Лотту, которая каждую минуту рисковала быть схваченной и повешенной. В её доме скрывались партизаны.
И хотя все эти дни лицо фрау Лотты было озадачено, тревоги Юра не читал на нём.
Вернулся Пауль, как всегда, неожиданно.
Когда Юра уже лёг спать, к нему вдруг долетела фраза, сказанная Паулем на чистом русском языке:
— Жестокие бои кипят на Курской дуге. Немцы бросают туда все свои резервы.
— Есть приказ с Большой земли? — тоже по-русски спросила фрау Лотта.
— Да.
Юра страдал от того, что эти люди, ставшие ему такими родными, не все доверяют ему, а мальчику хотелось всё знать, во всём помочь, разгладить все морщины, так часто омрачавшие прекрасный лоб этого загадочного человека, отважного, как в сказке.
Он догадывался, что Пауль русский. Одни из тех, кто нёс свободу и счастье его народу…
Прошло два дня. Вечером в доме появился словак. Юра видел, что он с собой принёс небольшой кожаный чемоданчик и, таинственно о чём-то пошептавшись с фрау Лоттой, поставил его в кухонный шкаф.
Ночью Юре приснилась лагерная «сортировочная». И когда надсмотрщик замахнулся на Юру своей плетью, мальчик вздрогнул и проснулся. Было темно, и Юра не сразу сообразил, где он.
Голос Пауля, долетевший из приоткрытой двери, вернул его к действительности. Пауль опять говорил на русском языке:
— Через мост каждые пятнадцать минут проходят эшелоны на Восток.
— Моста не будет, — узнал Юра голос словака. — Они его смогут восстановить только через десять дней.
— Десять дней! Это сейчас равносильно выигранному у врага сражению…
— Знаю, поэтому иду спокойно. Возьми письмо к жене. Будет возможность, отправишь…
Молчание.
— А может быть… может, всё же тебе удастся как-нибудь иначе подобраться к мосту?
— Нет, друг мой, — ответил словак, — другой дороги нет. Мост охраняется утроенным нарядом. А медлить ни одной секунды нельзя, там льётся кровь наших братьев, а эти гады с немецкой методичностью, через каждые пятнадцать минут, отправляют эшелоны. Танки! Ящики со снарядами! Ты же знаешь, если бы надо было вырвать сердце и бросить его под мост, чтобы он взорвался, я бы это сделал…