Тайна Золотой долины. Четверо из России
Шрифт:
— Этого не может быть, — важно сказал Карл. — Арийцы — непобедимая раса.
— А ты тоже из этой расы?
— Конечно, — убежденно ответил Карл. — Мама говорила, что наш род идет от самого Фридриха Барбароссы.
— Тогда выходи из брички и давай сразимся на кулаках, — предложил Левка.
Карл не понимал, что это такое — сражаться на кулаках. Но Левка быстро разъяснил суть дела. Он спихнул Не Жильца на свете с тележки и, дав несколько зуботычин, так разозлил, что Карл бросился к Большому
— Ну вот, а говорил — не умеешь, — подбадривал его Левка и так обрабатывал, что бедный потомок непобедимой расы бросился бежать. Левка, конечно, со своей «ужаленной» ногой не мог догнать его, но Тир, окончательно перешедший на сторону Большого Уха, схватил Карла за штаны и уложил на землю.
— Вот видишь, Фердаммт… Плохой из тебя ариец, — ехидно произнес наш друг. — Теперь ты будешь служить мне.
Он усадил Карла на козлы, а сам разлегся в бричке:
— Давай погоняй, надо поскорее ногу лечить!
У ворот замка Карл почувствовал себя хозяином:
— Иди открывай ворота!
— А кто кому теперь должен служить: я — тебе или ты — мне? — спросил Левка.
Но Фердаммт уже забыл про «честное арийское слово». Он соскочил с повозки, с ревом убежал во двор и появился оттуда лишь в сопровождении мамаши. На баронессу страшно было смотреть. Глаза ее совсем остановились, а тонкий красный язычок все время бегал по губам.
— Ты сказал, что мой сын должен тебе служить? — сипела фрау.
— Да нет, — пытался оправдаться Левка. — Мы с ним шутили…
— Ты с ним шутил? — еще пуще озверела Птичка.
Она схватила Левку за шиворот и сбросила с тележки. Фердаммт тут же подскочил и ударил врага пинком в лицо.
«Ну все! Теперь мне конец», — подумал Левка, видя, как Птичка поднимает для удара свою гигантскую ногу.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Овчарка, которая беспокойно металась, не зная, на чью сторону ей перейти в этой расправе, вдруг клацнула зубами и схватила железными челюстями мучительницу за ногу. Баронесса дико вскрикнула и, выпучив от страха глаза, стала медленно садиться на землю.
— Тир! — крикнул Левка. — Тубо!
Собака отпустила баронессу и, прикрыв лежащего, принялась угрожающе рычать на хозяев.
Баронесса кое-как встала и вместе с незадачливым сыном поднялась на крыльцо. Через минуту из дома выскочила Луиза и, сбросив с себя фартук, куда-то побежала.
— Ты куда, Луиза? — крикнул ей вдогонку Левка.
— Доктора надо!
Левка по наивности думал, что врача кличут к нему и перетрусил. Он быстро нашел гвоздь и сделал себе ранку на ноге, надеясь этим обмануть доктора.
Вскоре в сопровождении Луизы во двор вошел высокий, с седыми усиками, до крайности неряшливый человек, костюм которого был усыпан табаком. Доктора провели в дом.
Сделав
— Жаль Тира, — бубнил он по дороге сопровождающим его Луизе и Карлу. — Это всегда был благоразумный пес… И вдруг… Без сомнения, бешенство…
Каково же было удивление врача, когда он увидел, что «бешеная» собака лежит рядом с Левкой на пороге амбара и доверчиво лижет ему руки.
— Тир, ты что делаешь? А ну, Тир, посмотри на меня! — ласково сказал доктор.
Пес встал и виновато подошел к нему.
— Нет, — бормотал врач. — Собака здорова. Что с тобой случилось, Тир? Почему ты обнажил клыки против хозяев?
Вдруг доктор отстранил собаку, нагнулся к Левке, рассматривая вздувшуюся и посиневшую голень:
— Что у тебя с ногой?
— Ужалила гадюка, — проговорил Левка, чувствуя, что обман будет сейчас открыт этим неряшливым стариком.
Доктор осмотрел ранку, которую сделал гвоздем Левка, подозрительно хмыкнул и тут только увидел, что глаз у Большого Уха почти заплыл под большим синяком:
— Тоже змея ужалила?
— Нет, маленький змееныш, — посмотрев на Фердаммта, улыбнулся Левка.
При этих словах Тир, словно понимая о ком идет речь, снова зарычал.
— Тубо! Тубо! — тихо успокаивал Большое Ухо собаку, и она моментально стихла, прижалась головой к нему.
Доктор переводил внимательный взгляд с Левки на собаку, с собаки на Карла.
— Или пес сошел с ума, — бормотал старик. — Или, наоборот, у него почти гениальный ум…
— Последнее вернее, — сказал Левка.
Доктор вдруг нагнулся к Левкиному уху:
— А гвоздем ногу ковырять не советую… Может случиться заражение крови…
Он обработал ранку на ноге йодом, положил бинт и, уходя со двора, бросил маленькой немке:
— Луиза, передайте фрау Марте, что собака совершенно здорова, но мальчик в опасности. Его ужалила ядовитая змея.
Левке показалось, что, уходя, доктор подмигнул ему.
Между тем из коровника на Левку смотрели три невольницы. Он оглянулся и в их взглядах прочел сочувствие.
— Как это случилось? — услышал он русский говор Груни. — Тебе очень больно, малыш?
— Ничего не больно, — ответил Левка. — Им больнее…
Вскоре вышел с ружьем Карл и, старательно целясь, выстрелил в овчарку. Старого доброго Тира не спасло свидетельство доктора: пес был застрелен за измену господам.
ДОПРОС
Впрочем, я не боялся, и моим единственным опасением было — как бы не подумали, что я боюсь.