Тайная библиотека. Рыцарь Дальней стороны.
Шрифт:
— А что с ним? — спросил принц. — Крепкий смышленый парнишка.
— Да вот, изволите видеть, не нравится ему оружейное ремесло…
— Почему не нравится? — пробурчал из своего угла Филипп. — Нравится. Я все про оружие знаю.
— Вот и надумал в рыцари податься, — заметил Шеробус.
— Куда? — переспросил принц.
— Вовсе и нет! — крайне смутившись, выпалил юноша. — Я, конечно, понимаю, что сначала нужно походить в оруженосцах…
Принцу вовсе не хотелось обижать юного мечтателя, но не расхохотаться он не мог.
—
— И напрасно вы смеетесь! — вдруг воскликнула Эльза.
Она пришла в негодование. Не будь Корфул рыцарем, дочь трактирщика наверняка набросилась бы на него.
— Филипп, между прочим, все знает о рыцарях!
— Ты смотри, как разошлась! — засмеялся, впрочем, весьма довольный Хэмм. — То чуть не дерутся, а тут, поди ж ты, заступается.
— Да, отец, ты не знаешь, а я знаю. Он все баллады рыцарские знает.
— Так-таки и все? — усмехнулся Корфул.
— Да, все!
Принц перестал смеяться.
— Ну-ка, пойди сюда, молодец.
— Правильно, правильно, ваша честь, — подхватил Шеробус. — Проэкзаменуйте его.
Филипп оставил свои, а точнее, Эльзины тарелки и вышел вперед. Приятной неожиданностью для принца было то, что сын оружейника умеет, довольно легко преодолевать смущение.
— Так что, — пристально глядя на Филиппа, повторил принц, — неужели все баллады знаешь?
— Ну, может быть, и не все, но много.
— И «Как славен был король Бергор»?
— Знаю.
— Не гимн, юноша, который знают все, а балладу?
— Балладу знаю.
Принц покачал головой.
— Ее не всякий рыцарь знает.
— А я знаю.
— Интересно откуда?
— Да у меня книга есть…
— Что у тебя есть? — спросил вдруг мастер Шеробус.
По жалкому виду Филиппа было ясно, что он попался.
— А мне и не сказал, — покачал головой оружейник. — Вот шельмец!
Принц с интересом смотрел на Филиппа и не обращал внимания на замечание его отца.
— Ну-ка, исполни.
— Что, прямо сейчас?
— Конечно, думаю, что не все здесь присутствующие слышали ее.
Филипп смущенно улыбаясь огляделся, откашлялся.
— Вряд ли я смогу спеть ее правильно, пою я не очень.
— Ну прочти хотя бы.
— Нет, я лучше попробую напеть.
Особым голосом, как выяснилось, Филипп и впрямь не обладал, но пел правильно, и вскоре его неокрепший голос перестал обращать на себя внимание.
Сколь славен наш король Бергор —
Отец всех королей!
Он был всех воинов на земле
Отважней и сильней.
Он откровенье получил
И двинулся в поход,
Тернистым сумрачным путем
Повел он свой народ.
Через дремучие леса,
Через отроги гор,
Через бескрайние поля
Упорно шел Бергор.
Однажды
Как в дымке, дивный лес.
Сельвены обитали в нем -
Хранители чудес.
Сельвен главнейший оказал
Почтенье королю
И стал проводником ему
В неведомом краю.
Он звался Рисли-чародей
И всех мудрее был.
Советом добрым много лет
Он королю служил.
В сопровожденье мудреца
Король повел народ
На берега большой реки,
Что Рубежом слывет.
«Король, — промолвил чародей, —
Словам моим внимай:
Там за рекой лежит в тиши
Благословенный Край.
Пять полноводных сильных рек
Поят его простор,
Он с севера от злых ветров
Укрыт цепями гор,
Великим морем он омыт
С полуденной страны.
Никто не правил им, поверь,
От самой старины.
И если смел ты и силен,
Заключим договор:
Бери в удел весь этот край,
О доблестный Бергор.
А мы, хранители чудес,
Что человек забыл,
Вас станем обучать всему,
Покуда хватит сил.
Бергор с дружиною своей
Отправился вперед,
Его на Рубеже-реке
Остался ждать народ.
Двенадцать полных лун король
Удел свой объезжал,
И вот вернулся и всему
Народу рассказал
О небывалой красоте
Неведомой страны,
О плодородии ее
Непаханой земли.
И перешел народ Лиммрун,
Найдя желанный рай
И дал название стране —
Благословенный Край.
Но, так случилось, радость их
Недолгою была:
Из-за реки подкралась к ним
Нежданная беда.
Народ, кочующий в степях,
К Лиммруну подошел.
Смур — отважный государь —
Его с собой привел…
Филипп, наверное, через час закончил бы балладу, но его воодушевленному пению помешало досадное происшествие: то ли замечтавшись от величественных образов древнего опуса, то ли просто намаявшись за день, трактирщик Хэмм слишком уж крепко закрыл глаза. И как раз в тот момент, когда сын оружейника собрался приступить к описанию знаменитой битвы на Пограничных Увалах, скорее диссонируя напеву юноши, нежели аккомпанируя ему, раздался устрашающий по своей свирепости храп. Филипп смолк, а отец его, оружейник Шеробус, тихо засмеявшись, потряс кума за плечо.