Тайная Миссия

Хорвуд Уильям

— Регворт, но… — Голос проводника замер. Взгляд его широко раскрывшихся глаз был прикован к Триффану.

— Запомни, Регворт: ни Слово, ни Камень, ни одна живая душа в целом свете не имеет права решать за тебя, кто ты есть на самом деле и кем можешь стать.

Триффан произнес эти слова почти сердито, и Регворт невольно попятился.

— Обязательно придет час, когда ты расправишь плечи и скажешь: «Я есть, и да не посмеет никто полагать иначе!» Можешь считать, что все время, пока ты безропотно называешь себя

«просто кротом», ты не существуешь вовсе: это время, вычеркнутое из твоей жизни.

Шпионка, следовавшая за ними по пятам, выслушала все это молча, постояла в задумчивости и затем решительно двинулась от них прочь.

— Что там такое? — вдруг воскликнул Спиндл, оглядываясь.

За период своего затворничества в Священных Норах он научился чутко реагировать на любой шорох.

— Ничего. Это где-то наверху, — ответил проводник.

Однако Триффан тоже заподозрил неладное. Он прошел немного назад, но ничего подозрительного не обнаружил.

— Никого, — сказал он, вернувшись. — Видно, нервы шалят.

Он устало сгорбился и замолчал. Спиндл принес ему поесть. Регворт пристроился в сторонке. Вид у него был испуганный и несчастный: было ясно, что ему хочется их поторопить, но он не решается.

Триффан через некоторое время обратился к нему сам:

— Если хочешь что-то сказать, говори, не бойся. Я не причиню тебе зла.

Однако Регворт только отрицательно покачал головой и промямлил, что хорошо бы им все же поспешить. Если об их остановке станет известно, то элдрен его накажет.

— Кто они такие, эти элдрен? — спросил, поднимаясь, Триффан.

— Это старухи, Старшие, которые здесь всем руководят и наставляют в вере вновь прибывших. Они…

Впереди послышалось какое-то движение, и разговоры между ними прекратились. Вскоре они увидели крота: он стоял без дела, облокотившись о стену тоннеля, и молча провожал их взглядом. Потом показался еще один: этот стоял посредине, загораживая проход. Регворт сделал им знак остановиться и указал на тоннель, который полого спускался на восток. Он был мрачен, прорыт твердой породе и сделан явно второпях. У входа в него они ненадолго остановились.

— Видимо, должно состояться покаяние, — прошептал Регворт. — Потому столько охраны вокруг.

Не успели они спросить, что это означает, как в них ударил поток воздуха из главного тоннеля и там показалась фигура огромного крота. За ним следовало слабое, истощенное существо с всклокоченным мехом. Два когтя у него были сломаны и в крови, в глазах застыло отчаяние. За ним, подгоняя его свирепыми ударами, шел еще один охранник.

— Давай, пошевеливайся! — крикнул он. — Элдрен Феск не любит, чтобы ее заставляли ждать!

Пленник на мгновение задержался возле них и устремил на них взгляд, взывающий о помощи.

Триффан инстинктивно рванулся вперед, и лишь предупреждающий жест Регворта удержал его

от того, чтобы вступиться и тем самым подвергнуть их всех смертельной опасности.

Критический момент прошел, пленника повели дальше, и спустя немного им было разрешено продолжать путь.

Регворт теперь шел медленнее, потому что впереди них двигалась целая толпа.

Вокруг царила какая-то странная недобрая атмосфера. Кроты возбужденно дышали, то и дело слышались смешки и перешептывание.

— Что тут происходит? — спросил Триффан, прижимаясь к стене, чтобы дать им пройти.

— Да так, очередная заваруха, — отозвался Регворт. — Лучше затаиться и делать вид, будто ничего не замечаешь.

— Куда они повели того крота?

— Тут много чего творится, — уклончиво ответил Регворт.

— Что ты имеешь в виду?! — воскликнул Спиндл.

Внезапно Бакленд предстал перед ними в новом, мрачном и страшном свете. Казалось, из всех темных углов за ними кто-то постоянно пристально наблюдает. Они почувствовали себя так, будто попали в ловушку, будто над их жизнью снова нависла угроза.

Про то, что некоторые исчезают бесследно, — отозвался Регворт.

— Их вешают за нос? — спросил Триффан.

— Есть нечто пострашнее такой казни; есть места, само пребывание в которых равносильно смерти.

— Например?

— Например, место, где обитают уборщики. Здесь его называют Слопсайдом — «Помойной Ямой».

Слово «уборщики» он произнес с таким страхом и отвращением, будто одно упоминание о них могло навлечь на него чуму.

— Послушайтесь моего совета: держитесь подальше от Помойной Ямы. Никто толком не знает, что там творится и сколько кротов гибнет там ежедневно.

— Не понимаю: ведь уборка — почтенное занятие, — проговорил Триффан. — Обычно этим занимаются молодые и не очень сильные. Они разгребают отвалы в тоннелях, наводят порядок в верхних летних ходах, а когда наступают холода и червяки уходят вглубь, открывают нижние помещения.

— В Бакленде стать уборщиком все равно что умереть.

— Почему? Чем они занимаются?

— Выносят на поверхность трупы умерших от чумы и распечатывают закрытые помещения. Дело не в том, чем они занимаются, а в том, что они при этом подцепляют.

— Тот, кого мы встретили, — его отведут в Помойную Яму?

Регворт помедлил с ответом. По его взгляду Триффан догадался, что ему хотелось бы ответить утвердительно, но, судя по всему, того несчастного крота ожидал более скорый и жестокий конец. Однако, прежде чем Регворт успел раскрыть рот, их смяла и завертела в своем водовороте толпа, скопившаяся у входа в просторное общее помещение. Стало ясно, что они оказались в самом центре Бакленда, причем как раз в тот момент, когда тут должно было произойти нечто крайне неприятное. Еще немного — и их внесло в само помещение.