Тайны Чернолесья. Пробуждение
Шрифт:
Воин сделал попытку сесть на кровати, но слабость позволила лишь слегка приподняться и опять уронила его на подушки. Дверь открылась, и в комнату проскользнула высокая девичья фигурка. Не сразу заметив, что человек на кровати уже не спит, девушка повернулась к нему спиной, устанавливая на столик у распахнутого настежь окна поднос, уставленный посудой. Расправила легкие занавески, которые растрепал ветер, смахнула со лба досаждающий ей локон, выбившийся из прически, тихонько рассмеялась чему-то, и только потом обернулась к лежащему.
— Ой, ты уже проснулся! Я старалась
— Ничего, я проснулся раньше, чем ты зашла, — хрипло, как будто голос отказал ему после долгого молчания, просипел больной. И сам скривился от звучания — после мелодичного низкого контральто девушки, эти звуки вызывали дискомфорт.
— Ты, наверное, хочешь пить… сейчас… — она обернулась к кувшину и налила воды в кружку, стоящую на столике. — Возьми, — присела на кровать, помогая напиться.
— Спасибо, — после воды, голос звучал уже не как карканье.
— Я — Лисания. Все зовут меня Лиса. А как твое имя?
Он нахмурился, пытаясь припомнить хоть что-то из своей жизни до вчерашнего дня, но этот процесс вызвал лишь отголосок головной боли.
— Нет, не помню… — уныло взглянул на нее мужчина. — Ненавижу это чувство беспомощности.
— Ну, вот видишь, хоть что-то ты о себе знаешь, — Лиса сочувственно погладила его по руке, — пусть даже такую малость.
Больной невесело усмехнулся, а она отвернулась и откуда-то из-под стола достала потертую лютню.
— Это было в твоих вещах. Твое? — протянула ему инструмент прямо в постель.
Он взял, привычным движением пробежал пальцами по струнам. Звуки не вызвали отторжения. И уверенно заявил, лаская пальцами гриф:
— Мое.
— Ну, вот видишь, — обрадовалась Лиса, — Еще один кусочек мозаики. Так потихоньку соберем всю. Со временем, вспомнишь и остальное. Рим поможет тебе — он у нас чародей! И, раз ты не помнишь своего имени, то назовем тебя пока — Роткив, согласен? Это по старолиорийски — певец.
Девушка явно гордилась своими знаниями. А ему было все равно. Певец, так певец. Он молчал, пытаясь сосредоточиться, а Лисания щебетала за двоих, попутно отбирая у свеженареченного Роткива инструмент.
— Риммий хороший, но немного высокомерен, как все дворяне. Он ведь у нас еще и граф Харал, так что ему положено, но ты не переживай, раз он взял тебя под свое крыло, то не бросит. Это он учит меня забытому языку. Может, покушаешь супчик? Мы путешествуем большой компанией. Рой, Теольдий и Нахтон из соседнего поместья, мы дружим с детства. Рим и Теольдий закончили обучение в Эдельвии… — рассказ Лисы непоследовательно перепрыгивал с пятого на десятое, но мужчина не особо вслушивался, улавливая только отдельные фразы и думая о своем.
— А еще с нами едут две девушки из Салица — это город неподалеку от наших владений. Рим взял их, чтоб мне не было скучно в мужском обществе. Нравится бульончик? Неплохой, правда? Но мне, наоборот, скучно с этими клушами, а с парнями интересно, — непосредственная сиделка не забывала запихивать ему в рот ложку с бульоном. Болящий сначала попытался увернуться от произвола,
— Хотя нашим спутницам, похоже, тоже интереснее с парнями, чем со мной! — она хулигански подмигнула и продолжила. — Но мне, и правда, больше нравятся мужские развлечения. Например, скачки или стрельба из лука. Я любому парню фору дам. Не веришь?! Я покажу, как только поправишься. А все эти ленточки и бантики… нет, мне по душе красивые платья…
Лиса все говорила и говорила. Пока кормила его, пока протирала ему лицо и руки влажным полотенцем, пока собирала использованную посуду на поднос. А потом он просто заснул под это мелодичное журчание ее голоса. Когда проснулся в следующий раз, то у постели сидел тот самый пожилой лакей, что помогал вчера тащить его в карету.
— Ну что, проснулись? Вот и ладненько, я позову господина графа, — слуга встал с кресла и направился к двери.
— А где Лиса? — со сна хрипло прошептал больной.
— Выгнал я ее. Спать. Нечего молодой девушке в одной комнате с мужчиной всю ночь сидеть, — проворчал старик, удаляясь. — О чем только нынешняя молодежь думает.
Через несколько минут открылась дверь и вошел молодой человек. Высокий и подтянутый. Хорош собой. В каждом движении чувствовался аристократизм. Правда немного картинный — привычка рисоваться, видимо въелась в кровь. Властные, отточенные движения — явно знаком с мечом не понаслышке.
— Ну что, господин Роткив, побеседуем? — синие глаза насмешливо заглянули в лицо лежащему. Умный взгляд, открытая улыбка и что-то еще неуловимое располагали к вошедшему. Общий язык был найден мгновенно и навсегда. Так началась их многолетняя дружба.
Лорд Харал путешествовал, празднуя окончание школы чародеев. Красивый мальчик, с детства избалованный матерью и привыкший к женскому вниманию и всеобщей любви, вырос в очаровательного повесу, ни в чем не знающего отказа. Все же он был приятным и умным молодым человеком, талантливым чародеем, хотя очень ветреным и несерьезным. Они уже объехали Руазий и через Латуссу собирались пересечь Эдельвию до самой Калении. Там дальше по плану ждали Коэнрий, Халан и еще Богиня знает что. Возможно, что возвращение назад, в Эдельвию.
Сам Роткив — больной согласился с этим именем, раз другого все равно не помнил — не мог рассказать ничего, кроме того, что Рим и так знал. Он согласился присоединиться к компании, так как ехать ему было все равно некуда. На том молодые люди и расстались до утра, договорившись, что Пирис — личный слуга графа, придет помочь новому спутнику хозяина добраться до кареты.
После того, как они уехали из Латуссы, прошло уже почти два года, Роткив давно поправился, не чувствовал приступов головокружения и прочих прелестей болезни, хотя так ничего и не вспомнил из своего прошлого. Но это никому из его спутников не мешало, а сам молодой человек гнал от себя все мрачные мысли. Ему казалось, что прошлое таит что-то такое, что причинит ему боль. А боли он не хотел. Почему-то он чувствовал себя усталым, старым и боялся воспоминаний.