Тайны Парижа

Террайль Понсон дю

Фульмен села и гордо взглянула на маркиза.

– Маркиз, – сказала она ему, – позвольте мне умолчать, зачем и как я приехала к вам в полночь, почему я впутываюсь в некоторые, лично касающиеся вас, дела?

– Но, сударыня… – пробормотал удивленный маркиз.

– Сударь, – продолжала Фульмен, – вы проходили вчера вечером на улицу Сент-Андре…

– Действительно, но откуда вы это знаете?

– Один человек оскорбил вас. – Совершенно верно.

– И вы деретесь с ним завтра?

– Вам и это известно? – спросил удивленный Эммануэль.

– Мне

известно также, что вы были на улице Масон-Сорбонна, N 4, у Блиды.

Маркиз почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу.

– Блида хочет продать вам письмо за пятьсот тысяч франков.

– Но, сударыня, – пробормотал Эммануэль, – кто же вы: друг или сообщница этой женщины?

Презрительная улыбка мелькнула на губах Фульмен, и она пристально взглянула на Эммануэля.

– Неужели во мне можно заподозрить ее друга? – спросила она.

– Нет.

Фульмен продолжала:

– Маркиз, сегодня еще я могу быть полезной вам, но завтра, быть может, будет слишком поздно.

– Но кто же вы?

– Вы прочитали мое имя на визитной карточке; меня зовут госпожа Бевуаль, больше я ничего не могу сказать вам. Вы видите меня в первый раз и, может быть, в последний. Я явилась сегодня к вам как таинственная богиня, которую зовут Фортуной, и, проходя мимо, постучала в вашу дверь. Не будьте глухи, потому что после вы горько раскаетесь, если я пройду мимо.

Эммануэль смотрел на нее со все возрастающим удивлением и спрашивал себя: не имеет ли он дело с сумасшедшей? Но у Фульмен был такой спокойный вид, она говорила так убедительно, что подобное предположение казалось немыслимым.

– Сударыня, – сказал он ей, внезапно прерывая ее, – потрудитесь объясниться, ради Бога, потому что я ничего не понимаю.

– Маркиз, – ответила она, – я повторяю вам, что я не могу сказать, ни кто я, ни кто меня послал и откуда я знаю о вашей дуэли и о вашем разговоре с Блидой. Удовольствуйтесь тем, что я явилась предложить вам неожиданную помощь.

– Что вы хотите сказать, сударыня?

– Покушаются на вашу жизнь…

– О, я буду защищать ее, будьте спокойны!

– На ваше состояние… Видите ли, – продолжала Фульмен, – с вас требуют пятьсот тысяч франков не для того, чтобы только получить эту сумму.

– А… для чего же?

– Потому что предполагают, что вы не можете достать эту сумму иначе, как продав или заложив одно из ваших имений, для чего необходима подпись вашей жены.

– Это правда, – согласился маркиз, нахмурив брови, – я не мог бы выдать такую сумму без ее согласия.

– Вы ошибаетесь.

– Я… ошибаюсь?

– Да, потому что я привезла вам эту сумму.

– Вы!

Фульмен утвердительно кивнула головой.

– Но ведь я не знаком с вами! – вскричал маркиз, до крайности удивленный.

– Вам и не нужно знать, кто я. Я привезла вам деньги, которые одалживаю вам без всяких формальностей, кроме расписки в получении. Вы будете платить по пять процентов годовых и уплачивать капитальную

сумму частями по одной десятой в какие сроки вам угодно.

Говоря это, Фульмен открыла бумажник из красного сафьяна и вынула оттуда два векселя банкирского дома «Ротшильд и К0» в Лондоне на дом Ротшильда в Париже, по двести пятьдесят тысяч франков каждый, уплата по которым должна была быть произведена через три дня по предъявлении.

Эммануэлю показалось, что он бредит.

– Сударыня, – сказал он наконец, – как ни ужасно мое положение…

– Именно ужасно, – перебила его Фульмен, – и я сейчас скажу вам содержание письма, за которое вы так дорого должны заплатить.

Маркиз сначала побледнел, потом лицо его вспыхнуло, и он сказал:

– Как ни ужасно мое положение, но я не могу принять деньги от незнакомого друга…

– Это вовсе не друг ваш, – возразила Фульмен.

– Кто же в таком случае?

– Слушайте, маркиз, – продолжала Фульмен, – позвольте мне сказать вам только одно слово, потому что более я ничего не имею права сообщить вам: улица Сент-Андре, мансарда улицы Масон-Сорбонна, ваш отель, Венсенский лес, где вы должны драться завтра, – все это составляет шахматную доску, на которой вы, ваш противник и Блида не более как пешки. Есть два лица, которые ведут между собою борьбу из-за вас.

Эммануэль вздрогнул и бросил на Фульмен взгляд, полный беспокойства. Фульмен прибавила:

– Одно из них, господин Шаламбель маркиз де Флар, наметило вас как предмет мщения и будет преследовать вас без пощады. Другое то, от которого я являюсь, прислало вам эту сумму, которую вы не знали, где достать, и это лицо к вашим услугам, так как первое против вас. Оно защищает вас, потому что вас хотят погубить.

– А кто победит?

– Одному Богу известно!

Фульмен была невозмутимо спокойна и торжественна. Эммануэль вздрогнул.

– Слушайте, – продолжала Фульмен, – я дам вам последний совет: возьмите эти пятьсот тысяч франков, выкупите письмо, которое необходимо во что бы ни стало уничтожить, деритесь с оскорбленным вами человеком, затем посадите вашу жену и детей в почтовую карету и уезжайте вместе с ними.

– Что вы говорите, Боже мой?

– Поезжайте в Италию, в Архипелаг, отправляйтесь в Азию, на край света, если это необходимо, и постарайтесь избегнуть роковой судьбы, преследующей вас.

– Но что же это за судьба? – вскричал маркиз хриплым голосом.

– Клятва, которой я связана, не дает мне права сказать это. Прощайте, маркиз.

Фульмен положила на стол векселя и прибавила:

– Вы напишете мне расписку?

– Но, сударыня… – пробормотал он, все еще колеблясь.

– Именем вашей жены и детей умоляю вас принять эти деньги, – сказала она.

Маркиз взял перо и написал расписку в получении двух векселей на дом Ротшильда. Затем он подписался и отдал расписку Фульмен, которая спрятала ее в красный сафьяновый бумажник, простилась и направилась к двери.