Тайны русской души. Дневник гимназистки
Шрифт:
Глава 9
1918 год
Новый год начался недурно – вчерашний день (1 января) я считаю потерянным, хотя была у Лиды (Лазаренко), сегодня – сама – отказалась от удовольствия: послушать музыку и пенье у той же Лиды – из глупой нерешительности и чувства неловкости второй день провести у них же. Тетя не похвалила бы, но это – предрассудок. Отчего не брать удовольствия там, где оно само дается в руки? Зачем существуют такие
Впрочем, сегодня можно было бы опасаться за мое внешнее спокойствие – смотря по характеру романсов и музыки. Пусть лучше пустота и тревога не прорываются наружу – скрываясь под смехом… Когда же, когда пройдет это самое гадкое из всех чувств – чувство пустоты?!.
Мне хочется стихов… Не читать, а писать. А в голове – ни одной рифмы…
Нового мало: единственное – с первого дня (нового года) не сижу дома… 3-го (января) были у Вертячих 331 . Это – сплошной смех. И недоумение. И вот в чем: среди пения и шуток Наташа (Вертячих) вдруг говорит:
331
Сын Н. Я. Вертячих – Александр Николаевич Вертячих (1881? – 1937?) – горный инженер, меньшевик, активный участник событий 1905 года (Вятка) и 1917 года (город Лысьва, ныне Пермский край), до 1924 года – в эмиграции в зоне КВЖД (Китайско-Восточной / Китайско-Чанчуньской) железной дороги (Китай, Маньчжурия). Вернувшись в СССР, работал инженером на Урале и в Москве; расстрелян в декабре 1937 года (?) – по так называемым «сталинским спискам».
– Садитесь, садитесь, отдохните от душевных волнений…
– О, что вы? – возмущаюсь я. – Разве они у меня были?!
– Всего бывало… Только у нее – более сангвинический характер, – указывает она на меня Кате, – потому она может оторваться от всего этого для другого…
– По крайней мере – стараюсь! – возмущенно и горячо прерываю я (не опровергать же мне, в самом деле!..).
Всё это говорится самым положительным, убежденным тоном:
– …А вы не можете. Уж и думаете всё об одном…
Это – Наташа. Это – что-то загадочное! Право. Я слыхала раньше об ее способностях к хиромантии, физиогномике и т. д., слышала даже: она должна была уехать от брата из Лысьвы, так как начинала уж там слыть «гадалкой», что она сказала Н. В. Ливановой (бывшей Наде Колесниковой) как-то раз, что она «в этот день пойдет в три места и получит массу приятных впечатлений» и что это – «правда». Но никогда особенного значения этому не придавала. Вот 3-го (января) она (Наташа) меня и удивила…
Вчера (6 января) мы ждали их (Вертячих) к себе. Наташу, главным образом. 4-го (января) я заходила к Лиде (Лазаренко) – была вознаграждена за 1-е (января) с излишком: уясняли старое – и характеры, и отношения. Она (Наташа) заинтересовалась и обещала тоже прийти. Хотелось определить, что в ней за «самообман», как говорит Лида. А мне странно: как может в ней (Наташе) уживаться глубокая религиозность с ворожбой? Очень странно!.. Но в глубине (души) уж совсем не так удивляюсь я этому: и жизнь сложна невероятно,
Об этом сочетании религиозности с суеверием, о прозорливости и блаженных мы говорили с Полинькой 332 – 5-го (января). Она была в этот день именинница «по календарю», а по «старинным святцам» – 4-го (января). Тетя Аничка заставила меня пойти ее поздравить, и она была тронута, предовольна…
А Лида (Лазаренко) была вчера (6 января) у меня. Так что за шесть дней Нового года мы виделись с ней уже пять раз. Теперь, конечно, долго не видаться. Она займется на своих Кооперативных курсах. Я… Ну…
332
Полинька (также Аполлинария К., Аполлинария Кир.) – очевидно, мать Л. Ф. Лазаренко.
Я встретила вчера (6 января) мой «новый год». Невесело. Болела голова… «Съесть» Катины заметки о моем пеньи: ведь я и сама знаю, что плохо! Потом, накануне, узналось, что Зина (сестра) не может получить места (работы) на железной дороге… Словом, первый день моего «нового года» меня-то и не порадовал…
Зато сегодня к папе приходил Оленицын: говорит, что общегубернской забастовке – конец, так как Учредительное собрание функционирует (конвоируемое «измайловцами» 333 и двумя другими полками), что здешние почтовики освобождены и вновь приняты на службу…
333
Имеются в виду военнослужащие Измайловского лейб-гвардии полка.
Это – немножко повеселее. Теперь только – высшая справедливость требует возможности для меня работать. По этому поводу приняты «великие решения». Только – как-то их осуществить?..
Вчера (6 января) была и Зоя (Лубягина). Днем. Мне ее давно уж не хватает. Как-то она умеет – вероятно, сама того не подозревая – заставить меня думать о чем-нибудь! Что на меня так действует? Может быть – ее откровенность? Не могу определить, не знаю. Только – чувствую. И кажется – все результаты дум в большинстве случаев отдаю Лиде (Лазаренко) и Соне (Юдиной)…
А ведь хорошо, что почта работает! Может быть, из Питера-то уж письмо есть?..
Вчера (8 января) было столько колебаний, сомнений и никем не понятых слез – по поводу попытки осуществления принятых решений. «Главные персонажи» (домашние) – против железнодорожного места (работы на телеграфе):
– Ночные дежурства? А доктор?.. Но на случай – подай (прошение)! Отказаться всегда можно…
Господи, как они не понимают, что нужно меру не моего мужества, чтобы отказаться от осуществления самых смелых надежд и мечтаний, стремлений и дум, когда оттуда придет, может быть, благоприятный ответ, а доктор скажет: «Нет. Ночные дежурства?!. Нет, не позволю…»?
Я вперед «оплакала мелькнувшую надежду». А все-таки – никто не понял. И уж я хотела малодушно отказаться раньше, чтобы потом не испытывать напрасных чувств обманувших надежд. Только тетя поддержала…
Прошение подано. И сегодня же, сегодня надо будет отказаться от всего?.. Не лучше ли было (бы) зараз?..