Тайный брак

Лактысева Лека

Но Анналейсе вдруг показалось, что в храме им следует побывать обязательно. 

– Дорогой Ночи пойдем - всюду успеем, - решила она и открыла окно во тьму.
– Ну же, смелее! 

Храм был пуст, тих и полон света. 

Девчонки разбрелись по сторонам - каждая к своему Столпу. Затеплили лампадки, сложили ладони лодочкой, зашевелили губами, прося о милости. 

Каменные изваяния, как всегда, молчали. 

Равнодушно смотрел на Анналейсу Черный Змей. Безразлично витал взором где-то вдали покровитель рассветников - Белый Лебедь. Сурово, свысока сверкала пламенными очами

Огненная Ящерица - символ Дома Дня. Холодно и кровожадно скалил зубастую пасть тотем Дома Заката - Серый Крокодил. 

Если Лейса ждала каких-то чудес и знаков, то напрасно. Алтарь не отозвался на ее прикосновения, Черный Змей не пошевелил даже кончиком хвоста, а колокола под четырехгранным сводом так и не ожили. 

– Пора, - окликнула Анналейса подруг.
– Иначе даже дорога Ночи не спасет нас от опоздания. 

Удивительным образом тишина и покой, царящие в храме, заполнили и ее мятущееся сердечко, наполнили уверенностью в необходимости ехать в столицу, действовать, бороться! 

– Да, пора, - Бастинда, Нанна и Ювина подошли к Анналейсе, убедились, что ее губы и скулы снова порозовели, а в глазах вместо слез появилась решимость.

Вчетвером, плечом к плечу, девушки вышли из храма. На верхней ступеньке Лейса заметила мужчину в плаще темпларов, с покрытой капюшоном головой. Плащ выглядел выцветшим и поношенным, а мужчина, похоже, был таким худым, что его костистые плечи выпирали даже из-под плотной ткани верхней одежды. 

Подруги спустились по четырем широким ступеням, миновали незнакомца, отошли на пару десятков шагов.

– Лейса, давай скорее!
– потребовала Бастинда. 

Анналейса шевельнула губами, очертила рукой круг и, пока подруги одна за другой исчезали в темном провале, зачем-то оглянулась. Словно ее окликнул кто-то. Скользнула взором по колоннам храма. Пробежалась рассеянно глазами по костистой фигуре темплара, который вдруг поднял голову и уставился ей вслед. 

«Не думала, что храмовники бывают светлыми, как сыны Ночи, и носят бороды», - подумала, как о чем-то незначительном Лейса и, отвернувшись, шагнула во тьму.

33. Эйлерт

Река Пустоловка, в верховьях почти прямая, к югу становилась все более извилистой. Она петляла между холмами и взгорьями, словно сапожник, перебравший бракаренсы, в незнакомом квартале. Ее берега, высокие, скалистые, были почти необитаемы. 

Отряд магов особого назначения, к которому присоединились Эйлерт и два брата-темплара, потратил три дня, чтобы отыскать хоть один поселок, а в нем - проводника, способного подсказать дорогу к пещерам. Еще половину дня пришлось потратить на то, чтобы вернуться вверх по течению реки: пещеры, как оказалось, отряд проскочил, так и не заметив. 

– Вот, вот он - спуск!
– Парнишка из селян, нанявшийся к отряду провожатым, указал на одному ему заметную тропинку через густые заросли колючего кустарника, когда солнце уже почти скрылось за подернутыми сизой поволокой холмами на другом берегу реки.
– Только лошади тут не спустятся, нет! Да и вам, господа маги, лучше утра дождаться. 

– Что нам мешает спуститься сейчас?
– Эйлерт не

хотел терять ни хвали. 

– Так дождь прошел. Размыло тропинку! Скользко там сейчас, как бы вам ноги не поломать, - рассудительно пояснил парнишка. 

– За свои ноги бойся, - проворчал Витт, но в колючую чащобу не полез. Оглянулся на командира отряда, дэя Бреннана.
– А что, дэй, может, превратите узкий лаз в торную дорогу? 

– Спалить предлагаешь всю эту поросль?
– приподнял бровь командир отряда, уже примериваясь к ближайшим веткам. 

– Не надо всю!
– всполошился мальчишка.
– Тут же птичьи гнезда и змеиные норы! Вся живность поляжет под огнем!

– Ты смотри, защитник живности выискался!
– хмыкнул Витт. 

– Он прав. Негоже безвинных тварей губить, - возразил Валь.
– Давайте я мечом дорогу прорублю. 

– Руби, коли рук не жаль, - с усмешкой отошел дэй Бреннан.
– Мы пока лагерь разобьем, раз уж все равно до утра тут торчать придется. 

Валь взялся за меч и с молодецким уханьем принялся рубить ветки, расчищая путь к обрыву. Через четверть хвали его сменил Витт. Эйлерт тем временем разбил палатку, сложил костер, присел на траву у весело потрескивающего огня и принялся чистить мучнистые коренья, чтобы запечь их потом на углях. 

– Вижу, с походной жизнью ты не понаслышке знаком, - присел подле него нэйт Маракс, тоже высыпал перед собой кучку корнеплодов и начал скоблить их ножом, который извлек из-за голенища сапога.
– Жаль, что силы лишился. Ты ведь из наших был, из ночных?

Отрицать очевидное Эйлерт не стал. Кивнул настороженно. Нэйту Мараксу даже родовая фамилия Ренсли могла быть знакома, и если маг некстати ее вспомнит, то сразу поймет, что перед ним - второй сын главы Дома. 

– Да ты не хмурься, брат темплар. Вижу: не хочешь ты о себе рассказывать. Выспрашивать не стану.
– Нэйт Маракс чуть толкнул Эйлерта плечом в плечо.
– Но молчать тоже скучно, вот и стараюсь развлечь тебя беседой.

– Ежели скучно, господа маги, так давайте я вам спою!
– вызвался мальчишка-проводник. Ему поручений никто не давал, и он маялся, не зная, куда приткнуться. 

– Ну, спой, малец!
– дэй Бреннан закончил чистить свою лошадь, стреножил ее и пустил пастись.
– Заодно полей-ка мне на руки - сполоснусь от грязи. 

Парнишка радостно помчался помогать командиру, на которого глядел восторженными, полными невинной влюбленности глазами. 

– Наша, степная, - объявил солидно и запел высоким чуть ломким голосом уже знакомую Эйлерту песню про гнедую лошадку.

– Хорошо поет парень!
– крякнул квелл Ханге, присаживаясь к костру по другой бок от Эйлерта.
– Аж за сердце берет!

Закатник состоял в одной четверке с нэйтом Мараксом и, как и маг Ночи, проникся к наследнику расположением.

Эйлерт кивнул. Потом окликнул парня:

– «Плач пленника» знаешь?

– Кто ж не знает?
– изумился проводник.
– Спеть?

Эйлерт уже и сам не знал, хочет ли услышать мелодию, которая звучала в его сердце с той самой ночи, когда ее пела синеглазка. Но все же кивнул. Над равниной понесся новый напев - грустный, но светлый.