Телохранитель для принцессы
Шрифт:
– Где была-а моя-а дочь вчера-а до известного инцидента?
– Первую половину дня, как всегда по средам, она занималась спортом. Наш человек наблюдал краем глаза за занятиями. Ничего особенного, никаких посторонних лиц. Так что с девяти утра до одиннадцати она каталась верхом, затем на час заехала в бассейн поплавать. После этого телохранитель отвез ее в ресторан на обед. Там она пробыла до четырнадцати тридцати, тоже одна. Потом шоппинг в торговом центре, ну и… то, о чем вы и сами уже знаете, – слегка смущаясь, лаконично завершил отчет частный детектив. – Если нужны адреса и точные цифры по времени, я все продиктую или перешлю.
Семен Михайлович
– Что произошло в торговом центре? Я хочу зна-ать подробности и хочу зна-ать, кто там находился ря-адом с ней в момент, когда она-а была-а не в себе?
– Ну… Мы ведь уже все вам рассказали… Мой сотрудник немедленно позвонил мне, когда это произошло, а я вам. Он и сам был в некоторой растерянности, потому что со стороны это выглядело как ничем не спровоцированная… агрессия…
– Что делал ее телохранитель в этот момент?
– Накануне он держался в стороне, но на приемлемом с точки зрения безопасности расстоянии. Они не общались. Никак не взаимодействовали. Потом ваша дочь покинула один из магазинов и, похоже, начала провоцировать своего телохранителя на ссору.
– Просто так? – перебил Семен Михайлович.
– Я не могу точно знать, о чем она думала в этот момент. Вы же понимаете… – осторожно заметил детектив. – Но со стороны это поведение выглядело странным и беспричинным.
– И как отреагировал охранник?
– Мне кажется, он отреагировал излишне грубо. Ему следовало быть сдержанней в общении со своей подопечной и в то же время более мягко попытаться ее остановить. Также не могу сказать, что он вел себя корректно, когда она стала громить все вокруг. Похоже, он был зол и недружелюбно настроен против нее.
– Та-ак… – Семен Михайлович погрузился в мрачные размышления, а его собеседник терпеливо выжидал паузу. – Там был кто-нибудь еще?
– Что вы имеете в виду?
– С моей дочерью общался кто-то еще? Накануне ее срыва.
– Ммм… – задумчиво протянул детектив. – Она выбирала что-то в магазине нижнего белья. Там она, само собой, общалась с девушкой-консультантом.
– Они ссорились?
– Нет. Обменялись всего парой фраз.
– Лада купила что-то в этом магазине?
– Насколько я знаю, конкретно в этом магазине – нет.
– А в других?
– Да, в других да, я сейчас зачитаю список магазинов, из которых она вышла с покупками.
Детектив начал перечислять, Семен Михайлович подтянул к себе листок бумаги и карандаш и старательно выводил названия списком в столбик. Они еще переговорили о некоторых деталях, но в общем-то вытягивать из этого типа больше оказалось нечего. Сопоставив информацию о ее покупках с отчетами в банковском приложении, он устало вздохнул и потер лоб взмокшими пальцами.
– Что тут еще может быть? – прошептал он себе под нос, мучаясь какими-то странными и необъяснимыми подозрениями и в то же время не в силах найти какой-либо вменяемый ответ.
***
Уже на следующий день Лада сидела в кабинете специалиста, назвавшего себя психотерапевтом, который, скорее всего, был и психиатром по совместительству. Но она и не думала, что сможет так просто отделаться, поэтому отнеслась ко всему с пониманием. Среди многочисленных психологических тестов, конечно, попались тесты и на наркотики, и на депрессию, и даже на шизофрению. Некоторые она вообще не смогла идентифицировать. Кое-где она отвечала искренне, чтобы не вызывать лишние подозрения и не растревожить отца. Но на некоторые вопросы отвечала
Когда она вышла от врача, почувствовала себя замученной и усталой. В кабинет после нее пригласили отца, и Лада некоторое время бессмысленно слонялась по холлу. Потом она выпила чашку капучино с печеньем, которые принесла девушка с ресепшен, и в итоге не удержалась – присела максимально близко к двери, чтобы подслушать.
– Ваша дочь весьма замкнута, как я уже сказал, – сообщал холодный и безучастный голос психотерапевта из кабинета. – Она либо уходит от ответов, либо выбирает случайные ответы в тестах. Такие результаты не могут быть информативны… Насколько я могу судить по общению с ней, она все-таки не в тяжелой депрессии, но определенно проходит трудный для себя жизненный этап. Что-то ее сильно тревожит. Что-то или кто-то. Возможно, она напугана, но определить природу ее страхов довольно трудно после одной беседы. Если бы она начала ходить ко мне на сеансы психотерапии, мы бы смогли лучше понять, что ее беспокоит. На данный момент заключение предварительное и весьма неточное. Но я бы рекомендовал ей пропить курс таблеток, которые немного скорректируют ее состояние…
– Курс таблеток при том, что вы ничего не смогли определить? – довольно резко заметил папа.
– Нет, я не сказал, что ничего, – на этот раз тон доктора звучал несколько нравоучительно, будто он разговаривал с непонятливым ребенком. – Я всего лишь сказал…
– Вы взяли двадцать тысяч за вашу консультацию и продержали здесь мою дочь больше трех часов, а в результате сообщаете мне то, что я и так знаю? – весьма раздраженно заметил Семен Михайлович, и Лада улыбнулась. Нда уж – папу невозможно было легко развести… – Мне нужны ответы на поставленные вопросы.
– Семен Михайлович, – строго одернул отца врач, – я не следователь, и у нас здесь не комната допросов… Мы пытаемся помочь людям разобраться в себе. Хочу вам напомнить, что мы в принципе не обязаны разглашать конфиденциальную информацию наших пациентов даже их родителям, тем более, что ваша дочь совершеннолетняя.
На этот раз последовала некоторая пауза. Видимо, врач дал возможность отцу Лады полностью осознать сказанное. На удивление, возражений не последовало.
– Так вот, Семен Михайлович, у вашей дочери есть признаки депрессии и импульсивного расстройства, к тому же она страдает от бессонницы, плохого аппетита и расстройства приема пищи. Эти симптомы мы можем снять при помощи препаратов, – продолжил объяснения он. – Однако в таких случаях всегда присутствует внутренний конфликт, с которым можно разобраться только при помощи длительных бесед, а точнее – сеансов психотерапии.
Они говорили еще какое-то время, но Лада уже не слушала. Она знала, что отец будет вынужден согласиться на какие-то там сеансы и даже на таблетки. В общем-то это было правильно. Ей действительно нужна была помощь. Остальное ее пока что не волновало. Все, что ей было нужно на данный момент, это отдохнуть и все обдумать. Постепенно она начинала осознавать все происходящее: все, что грозило ей и отцу, ту цену, которую ей предстоит заплатить за их безопасность, свою готовность действовать и платить по счетам.