Телохранитель для принцессы
Шрифт:
Лада наконец открыла глаза. Абагаев стоял перед ней, как всегда расфуфыренный по последней моде, молодцевато и вызывающе. Его лицо сейчас раскраснелось, крупный нос противно нависал над искривленными в ухмылке губами, помутневшие от возбуждения глаза смотрели масляным взглядом с поволокой. Лоб и щеки исчертили глубокие мимические морщины, и Лада с трудом сдерживала отвращение. Ее состояние его ничуть не смущало. Казалось, даже заводило еще сильнее. И чем больше восхищения и желания она читала в его лице, тем тошнотворнее ей становилось.
Продавец как раз вернулась в зал и защебетала что-то возле кассы, зашуршав упаковкой. Кажется,
– Может быть, хотите выбрать что-нибудь еще? – с энтузиазмом обратилась к ней продавец. Как легко люди рядом с Абагаевым теряли здравое восприятие реальности. Похоже, и юной продавщице в этой ситуации ничего не казалось странным и нелепым. Она тепло и искренне улыбалась и, казалось, была в восторге от столь щедрого и импозантного мужчины, одаривающего свою юную возлюбленную дорогими подарками.
– Нет, спасибо, ничего, – ровным тоном отозвалась Лада, наконец взяв себя в руки.
Ее пальцы дрожали, когда Роман Олегович вложил в ее ладонь ручки пакета с подарком.
– Носи на здоровье, – ухмыльнулся он, глядя ей в глаза, и слегка ущипнул ее за щеку. – Что должна сказать хорошая девочка?
– Спасибо, – Лада попыталась улыбнуться, очень надеясь, что сегодняшняя пытка уже окончена.
– Вот и умница, – Роман Олегович благосклонно кивнул. – Что ж, мне жаль, что сегодняшняя встреча выйдет короткой. Меня ждут дела. К тому же я заскочил сюда мимоходом вместе с сыном. Представлю тебе его как-нибудь в другой раз, а пока что… Счастливого дня рождения, Лада. – Абагаев едва заметно склонил голову в галантном поклоне, развернулся и вышел из магазина, оставив девушку в полуобморочном состоянии.
На плохо гнущихся ногах она тоже сделала пару шагов к выходу, провожая рассеянным взглядом удаляющегося мужчину. Дойдя до ближайшего кафе, он подошел к какому-то молодому человеку в темных очках с сигареткой в зубах, вальяжно развалившемуся в кресле. Тот неохотно поднялся с места и оправил на себе хипстерские бежевые укороченные брюки, голубую рубашку в клетку и темно-синий кардиган. На его запястьях поблескивали цветные браслетики, на пальцах – перстни, в ухе – какая-то сережка, на шее – разные висюльки. Пропуская отца вперед, парень слегка задержался и оглянулся на оцепеневшую Ладу, приопустил темные очки и смерил ее оценивающим взглядом поверх них. В его лице было очень многое от отца, как и в манерах, в движениях, в ухмылке. Не успела Лада отвиснуть, как этот тип подмигнул ей, нацепил очки и вальяжно зашагал за папашей, картинно покуривая сигаретку и разминая затекшие плечи.
Когда они скрылись из виду, Лада вдруг почувствовала ужасную усталость и, чтобы не упасть, схватилась за отодвинутую створку стеклянной двери магазина, затем привалилась плечом к дверному проему.
– Девушка, что с вами? – подбежала к ней обеспокоенная продавец бутика. – Вам плохо?
– Нет, у меня все замечательно, – безучастно обронила Лада, совершенно замыкаясь и дистанцируясь
– Что? – нахмурился охранник, вдруг встрепенувшись от неожиданности и весь напрягаясь.
– Абагаев… Он ведь заплатил тебе, чтобы ты молчал, да? Сколько? Сколько ты стоишь? Мой отец платит тебе недостаточно?
Громила сглотнул. Лада видела, как шевельнулся кадык под плотно облегающим воротничком его рубашки. Он опустил руки и развернулся к ней, потом опасливо оглянулся через плечо.
– Думаю, не стоит обсуждать это здесь, – мрачно сцедил он.
Лада беззаботно пожала плечами, тоже осматриваясь по сторонам.
– А что такого? – заявила она с вызовом. – Здесь все слишком дорого, чтобы было много народу. Посмотри кругом – никого нет. Мне всегда было интересно, как эти магазины умудряются окупаться.
Теперь она уже вполне пришла в себя, оттолкнулась от двери и приблизилась к своему телохранителю, протягивая ему пакет с подарком Абагаева. Тот принял его и добавил к остальным, продолжая настороженно вглядываться в лицо Лады. Ее губы были натянуты в вызывающе веселой улыбочке – насмешливой, горделивой, наглой. Подбородок тоже был задран слишком высоко, что всегда его в ней раздражало. Высокомерная избалованная сучка – вот кем он ее считал, и, похоже, она вовсе не возражала. Ей нравилось быть такой. Особенно сейчас в ее глазах было что-то, что его напрягало, – что-то непонятное, дерзкое, злое. Под ее взглядом он вдруг почувствовал себя полным ничтожеством и не на шутку разозлился.
– Думаю, нам пора домой, – вдруг решил поиграть в главного этот бугай.
– Кто тебе сказал, что ты можешь определять, когда я пойду домой? – нагло заявила Лада, нахмурившись. – Я еще не развлеклась. Мне скучно. К тому же мы не закончили разговор. Я хочу знать, сколько ты стоишь, Антонио. Ты ведь любишь деньги? Сколько тебе нужно заплатить, чтобы ты сделал все, что тебе прикажут? Сто тысяч? Двести? Триста? Миллион?
– Уймись уже и пошли, – откровенно зло прорычал телохранитель, раздражаясь и поворачиваясь в сторону выхода из торгового центра.
– Я дам тебе триста тысяч, если ты разобьешь витрину этого магазина, – Лада указала на бутик нижнего белья, в котором они только что были с Абагаевым. – Переведу тебе на карту прямо сейчас. У меня безлимитная кредитка, так что никаких проблем. Обещаю, что все дела с полицией уладит мой отец. Он также компенсирует все убытки магазину. Кроме того, можешь смело ссылаться на меня.
– Ты с ума сошла? – приподнял бровь Антон, глядя на нее как на умалишенную.
– Что, мало? – Лада сузила глаза и скрестила на груди руки. – Что ж, тогда пятьсот тысяч. У меня сегодня день рождения. Папа разрешил мне потратиться. Он ни в чем мне не отказывает. И я могу делать со своими телохранителями все, что пожелаю.