Темная лошадка

Обухова Оксана Николаевна

— Ну… не знаю. Дома в Вероне я привыкла к Феррари, муж предпочитает эту марку. Хотелось бы и здесь такую же купить.

Вторая вилка со звоном опустилась на тарелку. Это Наталья Александровна подавилась шпинатом и закашлялась до слез:

— А попроще, нельзя? — спросила похрипывая.

Я невозмутимо пожала плечами:

— А что? Какие-то проблемы с автосервисом?

Михаил Петрович только фыркнул.

— Кла-а-а-а-сс!! — взревела Ренатка. — Молоток, Софья, знай наших! Порулить дашь? Про мафию расскажешь?

— Да, Софья, —

вступила подтаявшая Бьянка, — было бы занимательно послушать.

— Пап, а можно, я завтра поеду с Софьей в автосалон и помогу выбрать машину?! — и пока папа не осадил и не оборвал, быстро, быстро залопотала: — У меня только одна пара утром, потом я заскочу за Соней и повезу к Васильеву. Помнишь, это отец моей однокурсницы, у него свой автосалон? Пап, ну, пожалуйста, я так люблю выбирать машины…

Михаил Петрович задумчиво посмотрел на меня, я слабо кивнула, и он дал согласие:

— Хорошо. Но только институт не прогуливать.

Рената тут же развернулась ко мне и начала трещать без умолку:

— Феррари я тебе точно не гарантирую, если только под заказ. Я например, выбрала себе Рено. Правда классно звучит — Рената на Рено. — И без всякого перехода от автомобильной тематики: — А твой муж кого-нибудь убивал?

— Рената, — укоризненно протянула мачеха, — что за нездоровый интерес?

— А что? Классно…

Аккуратно облизав десертную ложечку, Бьянка, с некоторой, прямо скажем, ревностью, прошелестела:

— А Феррари, ты, разумеется, хочешь красного цвета?

— Нет. В Вероне у меня была черная машина. Это Энцо ездил на красной.

— У вас было два Феррари?! — простодушно восхитилась Рената.

— Нет. Три. На красной машине с черным верхом шофер возил свекровь. У Энцо акции этого автомобильного концерна, так что… — я развела руками, — покупать машины у самих себя, вполне разумно.

По-моему, последним текстом я убила даже Михаила Петровича. Сраженный буйной фантазией сыщицы Софьи, он утер рот салфеткой и, покачивая головой, поднялся из-за стола.

— Папа! — крикнула ему вслед дочь. — А ты знал, что у Софьи было три Феррари?

— Ну конечно, детка, — обескуражено ответил Кутепов, пораженный в самое сердце моим враньем.

— И ничего нам не сказал?! — проскулила Рената.

— По-моему, в их семье не любят лишних разговоров, — подколол меня «дядя Миша». — Омерта, знаете ли.

— Клятва молчания, — с непередаваемым выражением, протянула Рената и посмотрела на меня взглядом Винни-Пуха. Думаю, именно так плюшевый медведь смотрел на бочку с медом — восторг, обожание и желание съесть.

В тот вечер вся женская составляющая семьи Михаила Петровича собралась в детской и, рассеяно переставляя кубики, слушала «вольные итальянские бредни».

Боже, что я несла?! Бред, ахинею, сорок бочек арестантов. Марио Пьюзо и Френсис Форд Коппола, могли бы гордиться — «Крестный отец» не прошел для меня даром.

— Только никаких фамилий, — загодя предупредила слушателей. —

До сих пор не могу отделаться от привычки не упоминать их всуе.

Причина такой скромности была совершенно иной — кроме фамилий Медичи, Да Винчи и Пестолоцци, ничего путного, впопыхах, на ум не приходило. Да и запутаться можно. Я окрестила фантомы родственников «дядя Марио», «дядя Пьетро», «тетушка Сильвия» и так далее, и, в конце концов, так естественно и органично заплутала в именах, что никто этого кроме меня не заметил. Я перепутала, что называется, у кого коза, у кого корова, кого похоронили, кому дарили пистолет.

Сердца слушателей были завоеваны. Бедная итальянская родственница оказалась редкой диковинкой. Прям, хоть сейчас ее за деньги показывай. Экзотика в непосредственной близости от очага, что лучшее можно предложить нескольким женщинами, запертым в доме?

Я была обласкана вниманием и с ужасом думала о том, что будет написано на этих лицах, когда правда выплывет наружу. Упрощенно можно сказать так — меня покроет несмываемый позор. Пожалуй, в этом случае мне действительно будет лучше перебраться в Верону.

«Итальянский я уже знаю,» — со вздохом подумала я, когда Рената попросила сказать что-нибудь по-итальянски, и вспомнила все четыре фразы вызубренные для общения с официантами в ресторанах Венеции. Произнесенные скороговоркой, они произвели впечатление.

Я засунула страх грядущего разоблачения в самый темный угол сознания и пустилась общаться напропалую. Настоящий агент под прикрытием не должен отвлекаться на личные ощущения. Мои цели в этом доме определены — я должна стать здесь другом любой ценой и добывать информацию.

Не ради себя или Туполева, а ради этих людей. Все остальное пустяки и смятение чувств. Надеюсь позже, мне простят эту невинную ложь.

В половине одиннадцатого утра, когда я уже вся собранная пила на кухне третью чашку потрясающего кофе в исполнении Сидора Поликаповича, в дом ворвалась энергичная Рената.

— Ты готова? Отлично. Тогда поехали, Васильев ждет, хотя Феррари не обещает.

Господи, прости мою душу грешную. Может быть, позвонить Туполеву и попросить достать Феррари напрокат? Назар Савельевич может и Боинг напрокат обеспечить…

Рената трещала без умолку. Если раньше я не могла добиться от нее пары связанных слов, то теперь она поливала меня водопадом стихийной мысли. Мысли эти, не завершаясь, перетекали с одного места на другое и капали мне на макушку, как увесистые капли с крыши.

— Я ему, прикинь, — отвянь. А он мне… ой, светофор. Проскочили. Вчера тут стоял гаишник с таки-и-им, пу-у-зом! Весь обзор пупком перегораживал. А потом мне — «девушка, вы, что знаков не видите»?! А я ему — «дядя, вас нарочно так откармливают, что вы все знаки загораживаете?». А в Италии все мужики худые? Слу-у-ушай, а может, махнем летом в Альпы?! Прикинь, все на море парятся, а мы с тобой в сугробах ультрафиолет ловим…