Темное искушение
Шрифт:
Да, более столетия назад, воды Корнуолла кишели пиратами. Когда хулиганы мужчины и женщины в ботфортах и повязками на глазах исчезли из морей, контрабандисты продолжали обделывать свои делишки искусными, более зловещими методами.
Ее взгляд обследовал черты его лица, освещенные лунным светом, одновременно гладкие и каменно твердые, и все же обладающие скрытой нежностью, или так она думала прежде. Она знала, что видела ночью. И потом этот мужчина, который казался странно знакомым, показался из тумана. Не был ли он одним из этих призраков, о которых говорил? Не представлял ли
— Я подозреваю, что Вы знаете больше, чем хотите рассказать, сэр?
— Мы ничего не нашли плохого этой ночью. Я же не могу рассказать, если ничего не знаю?
— Вы меня ошеломляете. Пожалуйста, давайте продолжим наш путь. Я вдруг очень захотела домой.
— Вот там Вам и следовало находиться. Но-о, поехали, Принц.
Они двигались в полном молчании, пока не достигли ворот дома Тети Луизы. Софи подняла свои юбки до колен, готовясь спуститься, не нуждаясь и не желая помощи, благодарю покорно.
Но он был слишком быстрым для нее, перекинул ногу через гриву Принца и соскользнул на землю. Он потянулся и поймал ее руку, но не сделал ни одного движения, чтобы помочь ей спешиться. Вместо этого он пригвоздил ее взглядом на месте, который вызвал еще один приступ узнавания.
— Простите, что разозлил Вас, но Вы бы лучше последовали моему совету. Идите в постель и забудьте про эту ночь. И больше не читайте приключенческие истории о морях.
— Отпустите мою руку, пожалуйста.
Он исполнил просьбу. Но вместо этого он крепко охватил ее за талию, а его руки скользнули под плащ и халат так, что в ее животе все беспокойно перевернулось. Он поднял ее из седла, как будто она совсем ничего не весила, и поставил ее на землю прямо перед собой, в нескольких дюймах, а лошадь осталась позади нее, словно стена.
Она попыталась проскользнуть мимо него, но он загородил ей путь и не двигался.
— Господи. Вы прелестны, — прошептал он, — с лунным светом, скользящим по Вашим волосам и сияющим в этих огромных глазах. Какого они цвета?
Он с ней флиртовал? Он полагал, что если она бродила по окрестностям в ночной рубашке, то ему можно позволять с ней такие вольности?
Или, милосердные небеса, что если он как-то узнал о ней в Лондоне и сделал выводы на основании слухов? Ох, но это просто глупо. Если бы она встретила этого мужчину прежде, она бы определенно его запомнила.
— Я не вижу смысла в этом вопросе, — она снова попыталась проскользнуть между ним и его конем, но он поднял руку и схватился за седло, поймав ее очень проворно в ловушку.
— Какого цвета. Мисс как-Вас-там? Голубого? Нет, я полагаю, что они светлее. Серого?
— Да, серого, — будь проклят ее голос, за то, что дрожит, а пульс за то, что скачет, — Довольны?
Он не ответил. Глядя на нее, он провел подушечкой пальца по ее пухлым губам. Этот жест заставил ее колени задрожать, дыхание у нее перехватило, и она была совершенно ошеломлена, чтобы запротестовать. Он наклонился ближе, почти так же близко, словно для поцелуя.
— Обещайте мне, что не будете больше охотиться за призраками.
Он произнес эти слова бархатным шепотом, который послал сильную дрожь по ней, и она боролась с ошеломительным искушением, завершить эти слова поцелуем. Вернулся ли тот нежный незнакомец, которого она встретила в часовне? Или он снова играет с ней?
Она расправила плечи.
— Я постараюсь никогда не повторить своих ошибок, но я не вижу смысла обещать что-либо Вам, потому что вряд снова Вас увижу.
Его глаза потемнели от загадочных чувств.
— Тогда не обещайте мне. Пообещайте самой себе, что будете осторожнее и внимательнее в будущем. Ночь полна опасностей, мисс…?
— Сент-Клер, — ответила она, прежде чем остановилась, чтобы подумать, а разумно ли сообщать этому загадочному незнакомцу что-либо о себе. А его последнее замечание было сказано для того, чтобы предостеречь ее или напугать? Чем? Им самим? Если бы он хотел причинить ей вред, возможностей было прежде точно предостаточно. Все еще он заставлял чувствовать себя стесненной, маленькой и очень одинокой вместе с ним в темноте. Она сопротивлялась искушению бросить нервный взгляд через его плечо на дом и оценить расстояние между собой и дверью.
— Мое имя Чад, — мягко сказал он.
Его голос был словно мед. Потом она поняла, что он сделал. Она гневно выдохнула, но только это. Как неприлично с его стороны назвать ей только свое имя. Эта бестактность прошла по ней и снова заставила ее подумать, не считает ли он ее непорядочной женщиной.
Внезапно она увидела себя глазами ее семьи: полуодетая, волосы спутаны, ездит сзади мужчины на лошади, мужчины, который ее вовсе не уважал. Ее семья была бы шокирована, оскандалена, разочарована в ней снова.
— Я благодарю Вас за Вашу помощь сегодня ночью, сэр, — Она холодно выделила слово «сэр». — Мне жаль, что я доставила Вам неудобства. Спокойной ночи.
Его брови поднялись, ноздри раздулись. Обойдя вокруг нее, он схватил поводья и сел на коня.
— Вы не доставили мне никаких хлопот, мисс Сент-Клер. Я желаю Вам спокойной ночи.
Повернувшись, она собиралась зайти в дом, не глядя назад, но приступ совести заставил ее замедлить шаги. Она желала подавить его надменность, но, вероятно, она сделала свое дело слишком хорошо. Странные обстоятельства их встречи установили между ними безоговорочную фамильярность, что, возможно, было основанием для его дерзости. Но он сослужил ей хорошую службу этой ночью и заслуживал большего, чем сжатое освобождение от обязанности сопровождать ее.
Готовая исправить свои промахи, даже назвать свое имя в знак раскаяния, она повернулась назад. Он выехал за ворота, но не в том направлении, в котором она ожидала, что он поедет.
— Вы не возвращаетесь в деревню?
— Нет, разумеется, мисс Сент-Клер.
— Тогда…куда?
— Конечно в Эджкомб.
Шок узнавания заставил ее отступить назад. Это не могло быть простым совпадением, не с таким редким именем. Чад…Чадвелл Ратерфорд…пятый граф Уйаклифф. Теперь она поняла, почему он показался ей знакомым. Тот день в Эджкомбе… именно он выглянул из окна. Он исчез внутри дома, не поздоровавшись.