Темное пламя. Дети Проклятия
Шрифт:
Ой, мой Дей, о чем это ты?
— Я буду звать тебя Луг, — шепчет волк. Неразборчиво, но я понимаю.
Мой Дей, даже не знаю… старому ящеру непривычно и непросто обрести имя. Можно сказать, неприлично. Ящер и ящер! Тем более, называть меня именем старого бога!
— Нет, а что, Луг, светящийся, — повторяет волк, забираясь на очередной песчаный склон, бесконечный среди череды бесконечных склонов. — Как звали тебя? Никак? Имена есть у всех, почему тебе не дали?
Сказал же, непривычно! Хотя… мне нравится. Апчх! Нет, это я не предложил тебе новое имя.
— Луг, тебе подходит, — выливая последние капли из фляги, говорит Дей.
Задирая голову, скалится, глядя на яростно палящее солнце с расходящимися от него огненными кругами. Это слепящее, переливающееся марево совсем не похоже на тот ясный свет, что идет от моей госпожи. Прости, нашей госпожи, мой волк!
Мне кажется, Дей сейчас взвоет: город неблагих не приблизился ни на миг. Но нет. Откашливается от колючего сухого песка. Песок везде. Он елозит, скрипит на зубах, проникает под кожу, вытягивает последние капли влаги и забирает что-то еще, что-то очень ценное.
Сколько прошло времени? Не знаю, мой Дей. Час, день, вечность?
Волку уже не хватает сил резво взбегать на очередной песчаный склон. Он скатывается обратно, вниз, вниз. Но каждый раз встает и упрямо идет вперед.
Надо поторопиться, Лили ждет.
Кто такая Лили? И почему я так часто ее поминаю? Дей, мой Дей, что с тобой?
Тебе плохо и пусто не просто так, мой волк. Не надо! Не надо опускать руки, ты сразу погружаешься в песок!
Вот, вот смотри: на левом предплечье у тебя восьмигранник. Как, что это значит? Это символ Дома Солнца, ты сам вырезал его, в память о моей госпоже. О Лили, да, Лили! Что вырезал, помнишь, а для чего — нет? Ох, мой Дей. Твой отец, твой дом, твоя сестра? Ничего, пусто? Нет, ты не просто волк из леса! Волк, который в песке уже по бедра! Нет, не нужно! Чем больше ты дергаешься, тем больше тебя затягивает!
Кто я такой?! Луг, я Луг, потому что ты назвал меня — Луг! Вспоминай же, мой волк. Я уже согласен носить это имя, имя первого бога.
О ком прошу вспомнить? О Лили. Да, Лили, твоя Лили, наша Лили! Да что с тобой? Ты лишь от имени ее подпрыгивал! Какая она? У нее светлые волосы, они светятся в темноте вашей спальни и доходят ей до колен. У нее нежная улыбка, а глаза и волосы золотятся, когда она смотрит на тебя. Она очень добра к ши и животным. У тебя обручальное кольцо на пальце, как и у Лили. Нет, это не просто рисунок!
Нет! Дей, нет же, нет, Лили не твоя фантазия, не призрак! Как это, слишком хороша, чтобы быть настоящей? Лили существует, нет-нет, перестань! У тебя на шее медальон с прядью ее волос! Ты не можешь забыть ее! Она — твое волчье солнышко! Да, это ты так говорил, ну не я же! Дей, вспомни же! Торопись, волк, песок все сильнее засасывает тебя, он уже по пояс!
Не пойму, что ты задумал. Зачем лезешь в куртку?
Ой, ты все делаешь правильно! Наконец твои глаза загораются желтым! Да, это платок, что она вышила для тебя! Наша Лили!
Фух, а говорят, солнечная вышивка перестала
Волки все же нюхливые создания, я говорил тебе, мой Дей, и скажу еще раз. Безумно нюхливые и безумно верные.
Да, ее забыть невозможно, не надо, не надо корить себя, мой волк. Ты ведь вспомнил сам!
Открой, открой медальон. Ты столько раз хотел это сделать! Порывался и отступал. Отложенное желание еще хуже невыполненного. Да, ее волосы пахнут солнцем. Она сама — солнце! И она ждет тебя, мой Дей. В твоем Доме, с твоим отцом и твоей сестрой. Да, и Меви, Джаред тоже там! И другие волки, и даже Финтан!
О старые боги, которых нет, спасибо вам! Вот только песок уже по грудь, и как нам теперь выбираться отсюда?
Ох, вот это новости! Кто это тащит нас вверх?
Бранн уже по другую сторону рва, который прикидывался таким коротким! Не иначе как перелетел. И больно легко он высвободил тебя из этих неблагих песков.
— Я толкнул тебя, Дей, прости, — говорит он, протягивая откупоренную флягу. Пытается отряхнуть твою одежду.
Да, костюм теперь точно лишь на тряпки. Нет, мой Дей, кинжал и двуручник при тебе. А вот мешок остался где-то между барханами. Нет, думаю, пески не отдадут его, сколько ни проси. Поди-ка сами уже забыли, где он лежит. Забывучие пески.
— Ты, видно, был должен, — с трудом отвечает Дей, напившись и отдавая флягу. Даже мне вода кажется очень сладкой.
— Нет. Не должен. Просто я старался сократить тебе путь, — хмуро растягивает губы неблагой.
— И что, сократил?
— Не знаю, а ты не заметил? — огорчается Бранн.
Мой Дей, он расстраивается еще пуще, зря друга в спину толкнул. Ну, может, он прикинул, сколь долго будет объяснять, куда прыгать, зачем прыгать и почему нельзя перенести тебя прямо в город! И решил сократить путь хотя бы на разъяснения. Нет, я и не думал издеваться!
Ой, может, не надо так сильно стучать его по плечу в ответ?
— Будем считать, что сократил, — отвечает Дей. И Бранн косится почти довольно.
Волк, встряхнувшись, спрашивает:
— Скажи, а есть в вашем неблагом краю место, где тебя не хотят сожрать, выпить, свести с ума, околдовать или покалечить? Или расширить границы за счет резвых ног?
— Добро пожаловать в Золотой Город! — поднимает длинные уголки губ Бранн.
Глава 12. Золотой город
Ворона отряхивает плечи моего Дея. Затем вздыхает, ежится и слабо улыбается, собираясь с силами для окончательного возвращения домой. Кажется, стоит Бранну обернуться, как прежняя жизнь набросится на него, обгрызет, не оставляя костей.
Дей хлопает по плечу, подбадривая и поторапливая: настроение настроением, а спешить нам приходится.
Бранн вздыхает вновь и прищуривается.
Золотой город, тающий в дымке, неожиданно оказывается очень близко от рва с коварным песком. Кругом высокие и вычурные здания, которые блазнятся… Да, мой Дей, мне тоже хочется протереть глаза.