Темные изумрудные волны
Шрифт:
Время шло, а результатов не было. Козина разыскать не удалось, у Еремеева и Второва, игравших какую-то свою, непонятную игру, тоже ничего не получалось. В один из дней Андрей встретился с Еремеевым, чтобы обсудить текущую обстановку. Адвокат назначил встречу напротив цирка, неподалёку от «жёлтого дома», – у него были какие-то дела в областном УВД. Пришлось подождать его возле машины – он задерживался. Когда Еремеев пришел, первым делом стал изрыгать проклятия в адрес какого-то полковника, у которого только что был:
– Подонок, чистоплюй делопутный… пиздодельный!
Оказалось, что Еремеев,
– Ему Ромку отмазать, как два пальца об асфальт. А он, гнидёныш…
Выругавшись, Игнат Захарович рассказал, что у Шавликова всё плохо получается. Ему только торговок семечками пугать. Люди, к которым он ездил, вызвали милицию, и его чуть не забрали. Хорошо, вовремя скрылся. Остается один путь – искать своих, альтернативных свидетелей. А это непростая задача. Ни один нормальный человек не подпишется, а ненормальных следователи быстро расколют.
– Козина я так и не нашёл, – сообщил Андрей. – Мать говорит, забухал с какими-то колдырями. Сейчас поеду, буду ждать до упора.
– Надо найти, надо! Ромка пока держится, но если следователь догадается, что дознаватели филонят…
Еремеев рассказал, что его помощник, молодой адвокат, объезжает свидетелей, и пытается с ними договориться по-хорошему. Пока что результатов никаких. Пообещав, что позвонит, как только получит результат, Андрей вышел из машины. Подождав, пока проедет транспорт, пересек проезжую часть и быстрыми шагами направился в горсад. У входа в кинотеатр «Победа» он остановился.
«Куда я побежал? Трамвайная остановка в другой стороне! А всё-таки, зачем я сюда пошёл?»
«Да, – заключил он, – я всё время думал о ней. Сначала зайду домой, потом поеду по делам».
И Андрей пошел выбранным маршрутом – через горсад, к своему дому. Там ему пришлось снова выдержать объяснение с Катей. Её уже не устраивали отговорки, она требовала, чтобы он выложил всю правду – почему задерживается отъезд. Он не был готов к такому всплеску эмоций, поэтому ответил бессмысленным молчанием и растерянными взглядами. Потом ему пришло в голову сослаться на родителей. Кое-как отговорившись, Андрей выбежал из квартиры.
В этот раз ему повезло. Козин был дома – принявший неестественный цвет, небритый, еле стоящий на ногах. Алкоголизация прошла успешно. В квартире невкусно пахло, к тому же мать, ненужный свидетель, пришлось вывести глубоко ущербного товарища на свежий воздух, в парк. Сели на первую попавшуюся лавочку – Козин долго идти не мог, его шатало из стороны в сторону.
– Тебе нужно привести себя в порядок, – авторитетно заявил Андрей. – Тебя будут показывать по телевизору.
И приступил к объяснению того, что надо сделать, чтобы стать звездой: взять на себя… скажем, поджог магазина… с небольшими последствиями… ну, и… сбыт тех самых, хорошо ему известных микросхем. Так повторял Андрей несколько раз, акцентируя внимание то на передовицы газет и популярные телепередачи, то на прием в «офисе», то на особые условия и почет на зоне. Короче, путевка в жизнь, сбыча всех мечт.
Увлёкшись, размышляя уже о практической стороне вопроса – как провести рекогносцировку на местности, чтобы Козин мог уверенно рассказывать на месте происшествия, как и что он делал, –
«А ну крякнет раньше времени», – забеспокоился Андрей.
– Ты меня слышишь, звезда?
– Говори… говори… не молчи, – еле слышно проговорил Козин.
Андрей встал, поднял его с места, и потащил к дому.
– Куда? Так было хорошо… говори…
– Осспади, как тяжело с тобой. Капризные вы, звёзды.
Оказавшись у него на квартире, Андрей первым делом стал набирать отделение токсикологии больничного комплекса, в котором работал его однокурсник, Дмитрий Златьев. На месте его не оказалось, он уже ушел домой. Пришлось отправить ему сообщение на пейджер – чтобы он срочно перезвонил сюда, на квартиру Козину.
Златьев позвонил через несколько минут. Андрей кратко объяснил суть вопроса: надо оживить труп. Оплата сразу.
– По «скорой помощи»? Сегодня я не дежурю, но могу созвониться с ребятами.
– Не надо. Я привезу его на такси. Только ты меня встреть.
И они договорились встретиться у приёмного покоя больничного комплекса.
В ожидании машины он стоял на балконе и курил. Из комнаты доносились причитания матери Козина, шестидесятипятилетней женщины, которой Андрей представился «другом» её сына, и, разговаривая с ней, старался не смотреть в глаза.
Когда приехали, Златьев уже был на месте. Андрей сразу приступил к делу:
– Внимание, Дима: вот баблосики, вот поциэнт! Я тебе дам больше, чем мы договорились. У меня одна просьба: чтоб дядьку откачали, и… никому ни слова!.. Что?.. Где я его подобрал и зачем он мне нужен?! Хороший вопрос. Давай, до связи.
А про себя подумал:
«Лишние люди всегда виноваты».
Глава 38
«Может, и вправду уехать?» – думал Андрей.
Когда он вернулся с больничного комплекса, Катя немного остыла. Она уже не требовала объяснений, просто уговаривала его завтра же отправиться в Петербург, мотивируя спешку тем, что там, по просьбе отца, ей уже подыскали работу, а еще тем, что чувствует какую-то опасность.
«Ты чувствуешь, а я знаю, что это за опасность, – пронеслось у него в голове. – Действительно, почему б не бросить всё, и не уехать?»
Андрей уже собрался ответить «Да!!!», мысленно представляя радостное Катино лицо, представил, как она, отчужденно сидевшая на диване, бросится ему на шею. Но волнение, словно железными прутьями, сжало ему горло. Эта стая шакалов – Еремеев, Второв, и, как выясняется, Трезор – все они причастны к убийству Кондаурова. Каждый что-то получил. Да и плевать, пускай подавятся! Почему же сейчас, когда самое время немного раскошелиться, чтобы сохранить остальное… не то, что остальное, сохранить жизнь, все вдруг застеснялись. Ни у кого ничего не получается, вот, Разгон, пускай старается. Засветился по Урюпинску, теперь расхлёбывай всю кашу! Опять же, заплатил за Козина, а вдруг не удастся с ним договориться? А если даже удастся, кто поверит этому болвану?!