Темные Пути
Шрифт:
– Как это?
– Долго объяснять. Да и зачем вам? Лишние знания – лишние волнения. А вам и так предстоит поволноваться. Переход – развлечение не из приятных, а через Лаз – тем более. Врочем, иногда он удаётся даже неподготовленному человеку.
Да уж, нечего сказать, успокоил.
Глава 4
Луфф
Пять тысяч шестьсот четырнадцать. Пять тысяч шестьсот шестнадцать. Пять тысяч...
Шаги
Нет, я всё понимаю - мне нужны кристаллы, чтобы продолжать жить, как прежде. И я очень хочу жить, даже сам раньше не догадывался, насколько. Но при этом хотелось бы остаться нормальным человеком, а не каким-нибудь безмозглым уродом. А вот как раз этого ни Хлоффель, ни Фокусник мне не гарантируют.
Можно, конечно, послать их со всеми пугалками куда подальше. Откуда тому же Хлоффу знать, что такое Переход, и как он влияет на человека? Это он в книжках своих прочитал? Хорошо, а кто эти книги написал? Такой же сумасшедший старик, как и он сам.
С Фокусником сложнее. Есть в его интонациях нечто такое, что заставляет поверить в любые небылицы. Как будто он сам все эти ужасы видел. И по крайней мере в одном уже оказался прав - воспользоваться Лазом дважды невозможно. Хотя бы потому, что ни один нормальный человек туда по своей воле снова не полезет. Жутковатое местечко. То ли обвалившийся подземный ход, то ли высохшее русло грунтовой реки. Скорее второе, судя по тому, что попал я сюда, спустившись по стволу заброшенного городского колодца. Хотя, насчёт высохшего я немного преувеличиваю. Там, где вода не капает с потолка, пытаясь загасить факел, там стены и камни под ногами покрыты отвратительной синей слизью. Я уже имел удовольствие убедиться, что она липнет к одежде от малейшего прикосновения. А уж воняет как - не передать!
Но это ещё ничего. Первые шагов пятьсот я проделал вообще на четвереньках, иначе было не пробраться. И потом долго вытирал руки о собственную задницу, чтобы избавиться от плесени. Но они всё равно остались синими, как будто я уже начал превращаться в монстра.
Б-р-р! Я же дал себе слово не думать об этом. Лучше продолжу считать шаги.
Пять тысяч семьсот сорок два. Пять тысяч семьсот сорок четыре. Пять тысяч с-с-с... сука! Опять нога соскользнула, и я, едва успев отставить в сторону руку с факелом, шлёпнулся лицом в грязь. Кроме того, долбанулся коленом о камень, а по спине пропрыгал мешок с Хлоффелевской железякой. Тяжёлая, зараза, и углы острые. Но без неё никак нельзя. Этот прибор – моя единственная надежда выдержать Переход. Если расфигачу агрегат о камни - всё, можно заказывать себе новый портрет. Желательно, у слепого художника. Хотя, канавокопателям и дерьмосборщикам портреты вроде бы и ни к чему.
Я остановился, протянул свободную руку за спину и ощупал мешок. Кажется, ничего не разбилось. А этот, как его, индикатор? Хлоффель сказал, чтобы он у меня всегда перед глазами был. Ага, вот он, на плечо съехал. Там должны светиться два маленьких огонька. То есть, лучше, если один - зелёный. Это означает - прибор ещё работает, мой внешний облик сохраняет. А заодно и те вещи, что в мешке лежат. Вот только с ними, похоже, проблемка… Не хватает у прибора мощности, чтоб защищать все вещи. Ведь на индикаторе ещё и красный огонёк имеется. Если он горит, значит - перегрузка. А потому нужно что-нибудь выбрасывать, самое ненужное, потом ещё и ещё, пока сигнал не погаснет. Здорово Хлоффель придумал, ничего не скажешь, да вот беда - ненужного я с собой и не брал. А этот
Короче говоря, кроме этого прибора и передатчика – ещё одного подарка Хлоффеля – там только мой быстрострел остался. Уж его-то я ни за что не выброшу. Самое совершенное оружие, какое мне приходилось видеть. Счетверённый ствол позволяет сделать четыре выстрела подряд, а заряжать и подсыпать порох можно практически одновременно. При этом дальность стрельбы почти такая же, как у обычных пистолей – до трёхсот шагов. Таких быстрострелов во всём Вюндере с десяток не наберётся. Не каждый аристократ может позволить себе подобную роскошь. Да и зачем они там нужны, пестроклювок пугать?
Здесь – другое дело. В этом тоннеле, например, я со своим быстрострелом отобьюсь хоть от сотни веркуверов. Или другой какой мерзости. Лишь бы враг виден был.
Вот именно – виден. В этом то вся и загвоздка. А если тебя атакует кто-то незримый, и ты ещё не чувствуешь никакой опасности, но уже обречён… Пусть не на смерть, но, может быть, это ещё страшнее смерти. Несколько мгновений - и ты уже не будешь Луффом ди Кантаре, полным сил и здоровья ноблем из Вюндера. А кем же я стану? Да какая разница, я не хочу быть никем другим. Предположим, сохраню способность ходить, спать, есть. Пускай даже смогу думать - о том, что бы мне поесть и где бы поспать. Но разве это жизнь? Даже пожалеть о том, что утратило, это существо будет не в состоянии.
Нет, не хочу! Что угодно, только не это. Сколько мне там насчитали – сорок лет или пятьдесят? Да хоть десять, но прожить их человеком! И в Вюндере. Конечно, без пояса на ежегодную охоту в парк Муниципалитета меня теперь не пригласят, и с непыльной работёнкой придётся расстаться. Но ведь и в жизни простолюдина имеются свои радости. Походить по рыночной площади, перепробовав все угощения, но так ничего и не купив, поругаться с торговкой, напиться до умопомрачения в дешёвом трактире, получить по морде от такого же болвана, как ты сам. Да я согласен даже в храм ходить чуть ли не каждый день, лишь бы снова оказаться дома. В прекрасном и вечном Вюндере.
Всё, нужно поворачивать назад. Спасибо тебе, Хлоффель, что попытался помочь, но это выше моих сил. Я прям физически чувствовал, как накрывает волна страха. Даже дышать стало трудновато, как будто кто-то ухватил меня за горло.
Ах, вот в чём дело! Я облегчённо рассмеялся. Действительно ухватил – это провод от индикатора так неудачно обвился вокруг шеи, что пережал дыхательные пути. Возможно, поэтому я и запаниковал. Ладно, сейчас распутаю. Ну вот, наконец-то вздохнул свободно… А вообще пора убрать индикатор в мешок, будет удобнее. Ну, засветился снова красный огонёк, и что теперь? Ненужных вещей на выброс больше не осталось, уменьшить нагрузку на прибор я больше не могу, зачем же зря себя нервировать?
Я попытался ухватиться за снова подбирающийся к горлу провод, чтобы снять его, но ничего не получилось. Разрази меня гром, если шнурок не дёрнулся вдруг в сторону. Да ещё вдобавок издал подозрительный звук, как будто обиженно зашипел. Бред какой-то! Разумеется, в неровном свете факела может привидеться что угодно, но и во второй раз проклятый провод снова увернулся. Живой он, что ли? Интересно, из какой дряни Хлоффель это сделал? Несмотря на всю нелепость ситуации, я решил бороться с проводом, как с разумным существом. Проще говоря, обмануть его. Потянулся свободной левой рукой, а потом неожиданно схватил правой. Вернее, двумя пальцами, потому что остальными пришлось придерживать факел.