Темные Пути
Шрифт:
Тляк нахмурил знаменитые на всю округу брови и пробормотал:
– Сдается мне, Датько, что дело не в товаре. Лохмач не первую ходку топает…
– Вот и я говорю! – радостно подхватил Рыжан. – Наш Лохмач – лучший контрабандист в пятаковом семействе!
Тляк промолчал и ни с того ни с сего уставился вдруг вверх, на сгущающиеся в небе тучи.
– Что-то не так, дядечка Тляк? – беспокойство старшины начало передаваться и остальным.
– Быть беде…
– С чего бы это…
– Жопой чую, - отсек лишние вопросы Тляк и погладил рукоять боевого
Интуиция опытного контрабандиста, не раз выручавшая Тляка, не подвела его и на этот раз. Вскоре среди туч мелькнула неясная тень.
– Всё, влипли, - на лбу Тляка вдруг выступила испарина, а на крашеных древесным синюшником бровях повисло несколько крупных капель пота. Датько и Рыжан, впервые увидевшие старшину Тляка в таком состоянии, тоже всполошились не на шутку. Первый карлюк принялся спешно расчехлять лютобой, а второй приготовил пару орехов-вонючек.
– Не уж-то проверка? Мытник пожаловал?
Вопрос Рыжана остался без ответа. Секундой позже все и так стало ясно.
Сверху прямо на них спикировал веркувер на пятнистом крыле. Он мягко опустился на траву в десятке метров от карлюков и жалобно заскулившего свина, отдал приказ крылу. Зверь послушно сложил крылья, а длинный хвост несколько раз обвился на торсе хозяина и еще ниже, на левой ноге. В таком состоянии крыл больше напоминал бесформенный ранец за плечами человека-симбионта.
Тляк поежился и непроизвольно сделал шаг в сторону лесной чащи. Бледный Рыжан покрепче стиснул в руках лютобой – единственную вещь, которая в данный момент могла добавить уверенности в своих силах. Только молодой и глупый еще Датько с показным бесстрашием рассматривал мытника.
Легкий, но, по слухам, чрезвычайно прочный доспех из блестящих чешуек морского гада, присосавшийся на затылке пятнистый крыл, термовик на плече… Веркувер в боевом облачении – образ грозный и внушающий трепет любому фраю.
Веркувер молчал, пристально разглядывая карлюков. Они тоже не решались заговорить первыми. Однако и кланяться особо не спешили - если мытник не в духе, это все равно не поможет.
– Откуда и куда топаем?
– нарушил, наконец, молчание веркувер.
– По мешкам и шмоткам вижу, что прогулка не однодневная.
– Ваша правда, господин, - ответил Тляк слегка заплетающимся языком.
– Ходили почти к Окраинам, вот домой возвращаемся.
– Ага, так и думал. Значит, шныряли по Окраинам. И что ж вы там вынюхивали?
– Ну, не настолько, конечно, чтоб в неположенные зоны заходить, - попытался оправдываться карлюк, но мытник его не слушал.
– А ярлык от вашего Куратора имеется?
– Э-э-э-э…
– Кто Куратор?
– мытник начал закипать.
– Из какой вы дыры повылазили, уродцы?! Я к тебе обращаюсь, синежопый!
– Четвертый синий дорф. Курирует сатрап Мертуль, - задыхаясь от ужаса, прошептал Тляк. Веркувер, удовлетворённый произведённым эффектом, слегка расслабился.
– И чего это вы так разорались-то, уважаемый? – вдруг ляпнул, обращаясь к мытнику, Датько.
– Разве ж вам кто такую власть давал, чтоб на честных
Снова повисла напряжённая тишина.
– Немедленно развязать мешок!
– не терпящим возражений тоном спустя секунду приказал мытник.
Никто не сдвинулся с места.
– Я сказал: предъявить вещи к мытному досмотру! – рука веркувера легла на приклад термовика. Ситуация становилась критической.
Первыми нервы не выдержали у молчавшего доселе Рыжана. Карлюк вдруг вскинул лютобой и надавил на костяшку спуска.
Раздался негромкий хлопок, веркувер покачнулся.
Яда одного люта обычно хватает, чтобы любой карлюк, а тем более хуман, в считанные мгновения почернел, скукожился и превратился вскоре в кусок разлагающейся плоти. Однако в этот раз такого не произошло. Лют попал не в лицо мытнику, как хотел Рыжан, а в грудь. Не обладая высокой пробивной силой, гриб просто отскочил от чешуи доспеха и упал в траву.
А потом веркувер сам начал стрелять.
Казалось, Рыжан вспыхнул изнутри. Пламя вырвалось из ушей, рта, носа. Лопнули глаза, за доли секунды сгорела борода. Кровь закипала и сворачивалась, кожа чернела, скручивалась трубочкой, словно тлеющая бумага. Не успел ничего предпринять и Датько. Он только размахнулся, чтобы бросить в мытника орех-вонючку, как сразу же схлопотал в голову зажигательную пулю. Мгновение - и всё было кончено - Датько даже вскрикнуть не успел. Орех выпал из обугленной руки. Удар о землю был несильным, но ореху хватило – он треснул, выпустив наружу облако зелёной пыльцы.
Всё, что было потом, показалось Тляку сном – время притормозило, вынуждая двигаться медленно, словно продираясь сквозь сопли слимука. Сквозь покрывшийся рябью, практически осязаемый воздух до слуха донёсся пронзительный визг свина.
Тляк медленно, как ему казалось, повернул голову - испуганное животное бежало к ближайшим зарослям, унося с собой мешок с контрабандой. Мытник ругался, стрелял в удаляющегося свина, но никак не мог попасть. Тогда он расправил крыла и взмыл в воздух. Зависнув в паре метров над землёй, веркувер наконец вспомнил о затаившемся карлюке-недобитке и посмотрел вниз. Его горящий гневом взгляд и глаза Тляка, в которых ужас медленно отступал перед наркотическим безразличием, встретились. В следующий миг земля перевернулась, и Тляк потерял сознание.
Луфф
Колючий жёсткий стебель местной травы давно примеривался к голому заду и, при первой же попытке пошевелиться, больно впился в беззащитную плоть. Я невольно выпрямился. Что-то громко хрустнуло в коленях, занемевших от долгого сидения на корточках. Но только последний зануда стал бы жаловаться на мелкие неудобства в подобной ситуации. Если бы я вовремя не оказался в придорожных кустах, мой труп дымился бы сейчас на поляне рядом с обгоревшими телами гномов.