"Тёмный фаворит" Особый случай
Шрифт:
подумал Алексей, словно передовую статью
пишу. И тихо добавил:
–
Поверь, так не хочется с тобой
расставаться, а надо.
– Случилось, что-то серьёзное, Лёша? -
встревожено спросила девушка.
– Со мной ничего. А вот мой лучший друг
угодил в неприятную историю. Надо выручать. Но
сегодня вечером мы с тобой обязательно
встретимся. Не возражаете, если я загляну к вам в
гости?
– Ой! Я утром в Серпухов уезжаю. Старшая
сестра
неделю.
– Ну тогда я к вам в следующий
понедельник зайду.
– Заходите, обязательно заходите.
– Семён, не забудь записать адрес, - сказал
Алексей.
– Так какой извозчик, говоришь, у вас на
«хвосте» висел?
267
– Вон тот. Номер одна тысяча двенадцатый.
От самой Тверской заставы не отстаёт.
Лавровский решительным шагом подошёл к
пролётке филера. Сел и не торгуясь приказал:
– Гони, братец.
– Куда вась-сиясь?
– А куда арестованного у «Яра» доставили?
В охранное или жандармское?
– В ох..., - вырвалось у извозчика. Но он тут
же спохватился. - Какого-такого рестованного,
вась-сиясь? Знать ничего не знаю.
Лавровский рассмеялся:
– Ну не знаешь, так и не надо. Гони в
Гнездниковский переулок, в охранное отделение.
– В чём дело, господа? - раздражённым
тоном спросил Гагман. - Мне пришлось прервать
допрос Малинина на самом интересном месте.
– Вскрылись новые обстоятельства, - сказал
Скандраков.
– Ротмистр Бердяев сейчас изложит.
– Вечером в «Яр» приехал поздравить графа
Рибопьера с победой в Большом Московском
призе
вице-президент
бегового
общества
Колюбакин. Цыгане спели в его честь
величальную, Колюбакин расчувствовался и
бросил на поднос пачку денег.
Бердяев сделал паузу.
– Николай Сергеевич, не люблю я этих
мелодраматических штучек. Вы не актёр, а мы не
268
зрители, - поморщился Гагман.
– Неужели деньги
оказались поддельными?
– Так точно, господин подполковник.
Двадцать новеньких двадцатипятирублёвок и у
всех одна розетка, из которых составлена надпись
«Государственный кредитный билет», несколько
светлее остальных. Вот показания цыгана Фёдора
Соколова, что все билеты с нижеперечисленными
номерами подарил его хору Колюбакин. Деньги
мною изъяты.
Гагман рисовал на листе бумаги какие-то
кружки и стрелки. Ох уж эти мне розыскники,
думал он, найдут новый жареный факт и
радуются,
задумываются, что он опровергает многое из
добытого ими ранее. Он достал из папки рапорт
Бердяева о первом случае выявления в Москве
билетов Дюнкеля, прочитал вслух:
– «Пытаясь объяснить, каким образом к
нему попали две тысячи рублей поддельными
кредитными билетами двадцатипятирублёвого
достоинства Стахович А.А. рассказал, что
принесённые им в Государственный банк
пятнадцать тысяч собирались у него с зимы:
часть была прислана из имения; часть получена
как призовые, с бегов в Ельце и Курске; вице-
президент бегового общества недавно долг
вернул. Потом он вспомнил о двух тысячах,
полученных в Московском учётном банке...»
Николай Сергеевич, вы допустили серьёзную
269
ошибку, не уточнив сумму долга Колюбакина.
Если речь идёт о двух тысячах, то ваша версия о
причастности к преступлению сотрудников банка
оказалась пустой тратой сил и времени.
Бердяев понимал справедливость упрёка, но
сознаваться в промахе не хотелось:
– Не могу с этим согласиться, господин
подполковник. Знакомство кассира Митрофанова
с Лавровским, а, следовательно, и с главным
подозреваемым Малининым, очевидно.
– Отнюдь! Пока нам достоверно известно
только о знакомстве Лавровского с двоюродной
сестрой кассира.
Скандраков поспешил на выручку своему
помощнику:
– А дружба Виндрика с родным братом
директора банка? На мой взгляд, это очень
интересная ниточка.
В голосе старого жандарма послышался
металл:
– Господа офицеры, за проведение дознания
отвечаю я, мне и решать, какие действия в данный
момент более уместны. Банковскую версию
оставим про запас. А сейчас займёмся другой. Во
всех трёх случаях фальшивые деньги оказались на
руках у людей, так или иначе связанных с бегами.
Перечисляю
их
в
порядке
выявления:
коннозаводчик и спортсмен Стахович, редактор-
издатель журнала «Беговые и скаковые известия»