Темный полдень
Шрифт:
Ни хрена я не умела, но кивнула, понимая, что придётся привыкать к новой жизни. Здесь не город — никто не собирается заботиться обо мне, а значит, если хочу жить, придётся быстро учиться. Дмитрий посмотрел на меня с сомнением, но не сказал ни слова, оставив мой кивок без комментариев.
— На работу выйдешь в комплекс, — сказал он, словно продолжая спокойно объяснять мой новый уклад жизни. — Там старая делопроизводитель на пенсию собралась, введет тебя в курс дела и на покой — внуков нянчить.
Он говорил уверенно, как будто всё уже было решено и определено. И в глубине души
— Официального трудоустройства, как понимаешь, не будет, — продолжил он, будто говоря о чём-то само собой разумеющемся. — Но деньгами не обижу. Не привык. Мои все хорошо зарабатывают. Для села, конечно.
Горечь медленно заполнила меня изнутри. Я не привыкла к такому обращению — словно всё уже решено за меня, словно у меня нет права голоса. Но в то же время, не он меня звал сюда, и это я свалилась на его голову со своими проблемами. На душе стало ещё тяжелее. Внутри боролись обида и осознание реальности: здесь, в этом заброшенном селе, я была чужаком, с которым обращаются так, как считают нужным.
Внезапно Дмитрий резко оторвался от окна и быстро подошёл ко мне. Его резкие шаги заставили меня вздрогнуть, а когда он без предупреждения схватил меня за подбородок и заставил посмотреть прямо в его глаза, я замерла. Его хватка была уверенной, но не болезненной, а взгляд — острым и пронзительным.
— Посмотри на меня, — тихо, но твёрдо произнёс он, не давая мне отвернуться. — Здесь нянек нет и не будет. Здесь все либо доказывают полезность, либо…. живут как знают или не живут вообще. Ты умна, городская девочка, а насколько сильна — посмотрим. Поняла меня?
Я сглотнула, чувствуя, как внутри меня взметнулись разные чувства: обида, страх, но вместе с тем — вызов. Дернула головой, вырываясь. Сжала зубы и кивнула.
— Хорошо, — согласился он, отступая. — Постельный режим у тебя еще три дня. После — неделя на восстановление. Ты здесь не в рабстве, гнать на работу женщину, не оправившуюся после сильного сотрясения, я не собираюсь. Если будет необходимость — будешь еще отдыхать.
— Есть здесь кто-то, кто может мне комнату сдать…. На время лечения? — холодно уронила я, чувствуя внутри волну ледяного гнева.
— Комнату сдать? — переспросил он, его голос оставался спокойным, но за ним угадывалось напряжение. — Уже и коготочки показываешь? Хорошо, значит выздоравливаешь. У меня останешься. Если твои…. друзья, — хмыкнул он, — приедут, здесь ты в безопасности будешь. У меня им тебя не найти. А гордость свою убей на корню, девочка. Мозги включай, а не гордость.
Его слова задели меня, как удар под дых. Обида и гнев всё ещё бурлили внутри, но я понимала, что он прав — моя гордость сейчас не то, что поможет мне выжить. В безопасности ли я? Этот человек, несмотря на всю свою грубость, был моей единственной защитой в этом мире. И, как бы мне ни хотелось доказать свою независимость, я знала, что в данный момент это была игра не на моей стороне.
— Хорошо, — холодно сказала я, сдерживая эмоции. — Я поняла.
— На этом и остановимся, — кивнул мужчина. — Ешь, тебе силы нужны.
Он коротко
— На неделе в Кудымкар поеду, привезу тебе телефон и сим-карту. По здешним лесам без связи ходить — на неприятности нарываться. На себя оформлю. Деньги в счет зарплаты возьму, поняла?
Я молча кивнула, понимая, что это не просто забота о моей безопасности. Дмитрий вновь подчёркивал свою власть и контроль, и я не могла не признать, что это в моих интересах. В здешних условиях отказ от его помощи был бы равносилен безрассудству.
— Поняла, — ответила тихо, стараясь не показывать, как смешанные эмоции продолжают бурлить внутри.
Дмитрий, удовлетворённый моим ответом, кивнул в последний раз и вышел, оставив меня в одиночестве. В комнате повисла тишина, и я, глубоко вздохнув, поняла, что мне придётся смириться с тем, что я зависима от этого человека. Пока.
7
Апрель
Я вышла из редакции, не чувствуя под собой ног, не веря в то, что произошло. С этим изданием я сотрудничала более трех лет, ни разу не подводила редактора, все мои материалы были строго выверенными и проверенными не один и не два раза. Я не могла совершить такой ошибки, в которой меня обвиняли. Мои источники были хорошо проверенными и работали со мной не один раз. Все они были людьми если не кристально честными, то по крайней мере разделяли мои взгляды и понимали, почему и для чего дают мне информацию.
Страх сжал сердце ледяной рукой. Вся моя жизнь стремительно катилась к херам собачьим и я точно знала, кто стоит за всем этим.
Апрельский вечер встретил меня холодно. Да, днем солнце уже становилось по настоящему теплым, но вечерами дыхание зимы еще давало о себе знать. Я потёрла замерзшие пальцы и щеки, стараясь сдержать злые слезы в глазах. Где и как я могла так проколоться, едва не подставив всю редакцию своим материалом и потеряв работу?
Ладно. Зашла в одну из кофеен города и заказала себе черный крепкий кофе, большой сладкий пирог — мне нужен был сахар. Села в одном из самых дальних уголков и попыталась успокоится.
Да, работу я потеряла, это уже понятно, однако на этом жизнь не закончилась. Как минимум мне нужно понять, кто из моих информаторов меня подставил и почему он это сделал. Финансовая подушка у меня есть, я никогда не полагалась только на основную работу, поэтому могу пока пережить. Разберусь с одним, потяну ниточки, а дальше, может и зацеплю кого поинтереснее. Ты хочешь противостояния, Рома? Ты его получишь! Не верю, тварь, что у тебя нет скелетов в шкафу, они есть у всех, даже у меня. Мои ты готов вытащить, что ж, я сделаю тоже самое.
— Замерзла, Айка? — от неожиданности я вздрогнула всем телом, когда большая тень мужчины упала на меня, загородив свет люстры в кафе.
Удивилась ли я его появлению? Да. Но не сильно. Понимала, что эта встреча должна была произойти рано или поздно. Сегодня, завтра, послезавтра. Он хотел своими глазами увидеть мое поражение, возможно — принять капитуляцию.
— Роман Владимирович, — чуть поджала губы, но даже не пошевелилась, когда тяжелая рука скользнула по обнаженному плечу таким привычным жестом.