Темный полдень
Шрифт:
— Сказала «нет» тому, кто отказа слышать не привык, — ответила я, не отводя глаз. Все пошло не так, как я планировала, совсем не так. От этого человека, сидевшего напротив меня, сейчас зависела и моя свобода и моя безопасность.
— Насколько человек серьезный? — глядя на свои руки спросил Дмитрий.
— Очень серьезный, — пришлось признаваться. — Создать тебе проблем, как главе поселения, ему не составит труда. Именно поэтому, через день-два я уеду. Хотела пересидеть здесь…. Не вышло. Дай мне эти три-четыре дня, Дмитрий. Прошу тебя.
Мужчина встал, подошел к окну.
—
— Меня. Целиком и полностью. В собственное распоряжение. Думаю, ты понимаешь, о чем я….
Дмитрий с минуту молчал, не двигаясь, но я видела, как напряжение сковывает его плечи. Потом его глаза осмотрели меня с ног до головы, откровенно, оценивающе. Несмотря на то, что все эти дни он лечил меня и ухаживал за мной, я залилась краской, настолько откровенным был этот взгляд.
— Понимаю его, — голос прозвучал глухо. — Ты красивая.
— Я — умная, — не осталась я в долгу, чувствуя, как колотиться сердце от гнева и страха. — Он любит ломать умных женщин. Делать из них свои марионетки. Хобби такое. А ломать он умеет.
Хворостов резко выдохнул, словно выпустил напряжение, и отвернулся к окну, встав, как бы отгораживаясь от этой ситуации.
— Умная и красивая — сложная комбинация, — тихо произнёс Дмитрий, его голос стал более сдержанным, но в нём больше не было той угрозы, что проскользнула ранее. — Ломать таких женщин — удел слабаков. Я не собираюсь играть в его игры. Тебе нет нужды убегать. Если все так, как ты говоришь, — он снова посмотрел на меня через плечо, но в этот раз в его взгляде было лишь любопытство и легкое предостережение, — а я найду способ проверить твои слова, здесь ты будешь в безопасности. Я не выдам тебя, а остальные… — он хмыкнул, — даже не догадаются. Какие планы были на наше село? — спросил он, его голос стал мягче, но в нём звучал оттенок практичности. Он, похоже, хотел понять, зачем я выбрала именно это место.
Я вздохнула, собираясь с мыслями.
— Надеялась просто пересидеть, — призналась, пытаясь быть откровенной. — Это место казалось тихим, почти забытым. Моя мать отсюда родом, да, но она пропала много лет назад. Тетка Маша, которая взяла меня себе, когда мне было 4 года — была всего лишь патронатным опекуном. Она лишь однажды обмолвилась о матери, а я и запомнила. Не думаю, что она поймет, где меня искать. Сама она в Кудымкаре.
— Не очень надежно звучит… — вздохнул мужчина. — Но да ладно. У нас тут чужаков не любят, вряд ли кто будет говорить с пришлыми. Что касается пересидеть… — он хмыкнул, — не думаю, что ресурсов хватит. Сумма у тебя не маленькая, да только охотники отступать не любят, девочка. Сам охотник, знаю, о чем говорю. А ты оставайся. Документооборот вести умеешь? Кто по жизни вообще?
— Журналистка я, — ответила тихо, опуская голову, — специализировалась на расследованиях, так что да, с документами работала. Научусь и делопроизводству, если надо.
Дмитрий молча кивнул, обдумывая мои слова.
— Журналистка, значит? — задумчиво протянул он, в его голосе не было ни осуждения, ни удивления, только понимание. — Ладно, научишься. Делопроизводство, документы —
— Ты вот понял, а я — не уверена. Умудрилась в такое дерьмо вляпаться….
— Все мы хоть раз в жизни то в дерьмо, то в «Единую Россию» вступить умудряемся, — усмехнулся он.
Я не выдержала — рассмеялась.
— Видимо ты знаешь, о чем говоришь. Главное — потом выбраться из этого.
— Это уж как повезет…. Село у нас большое, к тому же есть и сельскохозяйственный комплекс. Большой. Животноводство, молочка, плюс рыбное хозяйство. Снабжаем продуктами… — он усмехнулся, — элиту.
— Элиту? — переспросила я, с интересом приподняв брови. — Значит, не просто сельское хозяйство?
— Значит, что наши продукты — проверенные временем и вкусами.
— Не боишься, что отожмут? — не удержалась от легкого ехидства.
— Кто? — по-настоящему весело рассмеялся он. — Думаешь много желающих жить в этом богом забытом месте?
— Деньги… они любое место скрасят, — усмехнулась я, глядя вокруг. — Ты, вон, смотрю, не сильно страдаешь.
Я обвела глазами просторную, уютную комнату, которая явно намекала на хороший уровень жизни. Дмитрий, заметив мой взгляд, снова усмехнулся.
— Ну, страдать я и не собирался, — спокойно отозвался он, его голос стал мягче, но в нём оставалась нотка уверенности. — Деньги, конечно, многое могут скрасить, но здесь дело не только в них. Это место не для всех. Людям с большими деньгами тут неуютно. Слишком отрезано от их мира, а те, кто пытаются "отжать", быстро понимают, что далеко не всё здесь можно купить или взять силой. — Он внимательно посмотрел на меня и продолжил. — Ты, Айна, хоть корнями и отсюда и имя носишь наше, местное, но наш мир не понимаешь. Как и все пришлые. Остаться можешь, — он чуть прищурил глаза, словно проверяя, как я восприму его слова. — Но запомни и прими: я здесь хозяин. Моё слово — закон. Пока ты наших устоев не нарушаешь — ты желанный гость. Но всего лишь гость, помни это.
Его слова ударили как молоток по наковальне, они были ясными и окончательными. Он не угрожал, но поставил всё на свои места. Я почувствовала лёгкий холодок, пробежавший по спине. Дмитрий свою власть держал крепко, свои силы знал, страха или неуверенности не чувствовал. Не был он похож на других глав — этого невозможно было ни прогнуть, ни сломить. Только договориться.
Он смотрел на меня своими глазами, цвета лесного мха, ожидая ответа. Я кивнула, ощущая, как сила этого мужчины подчиняет меня себе. Подчиняет, но не ломает, поэтому протеста внутри не почувствовала.
Дмитрий заметил моё согласие и чуть склонил голову, словно признавая, что я всё поняла правильно. Его взгляд оставался таким же спокойным, но за ним скрывалась скрытая мощь — словно лес, который казался спокойным, но в любой момент мог взять своё.
— Хорошо, — тихо произнёс он, его голос был спокойным, но равнодушным. — Здесь ты в безопасности, пока понимаешь, как всё устроено. В конце села есть изба заброшенная, на землю под ней мы давно отчуждение сделали. Велю ее привести в порядок. Как только выздоровеешь — переедешь туда. Печь топить умеешь? Баню?