Темный полдень
Шрифт:
Подумывала пройти по дороге дальше, вглубь леса, но от этой идеи отказалась — пока было достаточно того, что уже наснимала. Я чувствовала, что всё это — и дом, и природа вокруг — могут стать основой для какой-то хорошей истории, но торопиться не хотелось. Впервые с начала моего побега я чувствовала себя почти счастливой.
Внезапно, что-то привлекло моё внимание — глаза зацепились за движение около дома. Я прищурилась, пытаясь лучше разглядеть происходящее. Ворота, скрывавшие, видимо, гараж, медленно распахнулись, и на дорогу выехал
На всякий случай я быстро присела в высокую траву, стараясь не выдать своего присутствия. Но машина, доехав до развилки, свернула в сторону леса, оставив меня в стороне. Вроде бы никто меня не заметил, но чувство тревоги всё ещё держало в напряжении. Сердце все еще бешено стучало, когда я, переведя дыхание, направилась обратно в сторону села, желая побыстрее убраться от глаз хозяев здешнего места — не уверенна, что им бы понравилось то, что я снимаю их удаленное жилище.
Шла по дороге, но часто оборачивалась, опасаясь увидеть за спиной знакомый внедорожник. Весьма дорогой внедорожник. Здесь в этом селе люди не бедствовали, машины стояли почти у каждого дома, однако внедорожник подобного класса я видела лишь у одного человека — у Хворостова.
Приезжий? Но Дмитрий как-то говорил, что посторонних здесь нет. Значит все-таки местные. Становилось все интереснее.
Поглощённая своими мыслями, я не заметила, как вернулась в село. Хотела сначала вернуться домой, привести себя в порядок после интенсивной прогулки, но, подумав, махнула рукой — для кого тут наводить красоту? Быстрее дойду до магазина — быстрее вернусь домой и упаду на кровать с хорошей книгой.
«А если Диму встретишь?» — пропел тонкий противный голосок внутри меня.
Да…. — я мысленно выругалась.
Встречу и встречу, и хрен с ним!
С чего вообще у меня возникли подобные мысли?
Немного злая на себя и на свои идиотские мысли я замедлила шаг и в чем была в том и пошагала в центр села к магазину.
11
Май
Наталья была на месте, хотя я пришла за пять минут до конца её обеденного перерыва. Как всегда, потрясающе красивая, самобытная, с копной тёмных волос, гибкая, как лесная рысь, и с такими же хищными глазами. Даже в своей простой рубашке и джинсах она казалась моделью на отдыхе.
Она одарила меня презрительным взглядом, даже не пытаясь скрыть своё отношение.
Действительно, — подумала я, осматривая себя в отражении окна. Раскрасневшаяся после бега и всех этих недавних приключений, с футболкой, прилипшей к спине, растрёпанными волосами и чуть воспаленной царапиной на щеке, последствием моей возни с забором — на фоне Натальи я выглядела откровенно жалко. Она, как всегда, была идеальна — уверенная, грациозная, словно знала, что всегда производит нужное впечатление. И вот я, которая ещё минуту назад не придавала этому значения, вдруг почувствовала себя неуклюжей и неуместной.
— Привет, — пробормотала я, осматриваясь. —
Она фыркнула, даже не утруждая себя полноценным ответом. Но её взгляд на мгновение задержался на моей груди, где висел фотоаппарат. Любопытство мелькнуло в её глазах, но она тут же отвела их, словно не желая показывать свою заинтересованность.
Достав из многочисленных карманов пакет, я, вздохнув, начала собирать продукты по списку, параллельно замечая, чего в магазине нет и придется дозаказывать в городе.
Пока я ходила между полок, снова скрипнула входная дверь, и в магазин энергичным шагом вошла Надежда.
Я молча кивнула женщине, сдержанно улыбнувшись. Она кивнула в ответ, но в ее взгляде не было той враждебности, которой щедро одаривала меня Наталья. Напротив, в нем читалась какая-то усталая доброжелательность.
— Я все привезла, теть Надя, — поспешила сообщить гостье Наталья, доставая из-за прилавка большую сумку.
Надежда снова молча кивнула, и я поняла, что молчит она не только со мной. От осознания этого стало чуть легче.
Женщина внимательно осмотрела и меня, подошла ближе, не обращая внимания на Наталью и провела рукой по моим влажным от пота волосам.
— Больше не плетет? — спросила своим низким, но таким мелодичным голосом.
— Нет, — улыбнулась я, чувствуя неловкость. — Я ставлю еду… — споткнулась на словах, осознавая, как это звучит. Ну вот, теперь точно пойдут сплетни по всей деревне — мол, чужачка сбрендила.
— Хорошо, — кивнула женщина, — в баню первый жар не ходи. И напроситься не забудь.
— Да мне бы ее топить научиться нормально, — пробормотала я, с ужасом замечая, что Наталья с интересом прислушивается к нашему разговору.
— Научишься, — спокойно ответила Надежда.
— Или спалю село, — отозвалась я, складывая в сумку хлеб и макароны.
Наталья презрительно фыркнула — наверное это единственное действие в мой адрес, которое ей было по душе.
Но звук приближающего автомобиля нас всех троих отвлек от чудесного общения. Наталья, первая поняв кто подъехал к магазину, вся собралась, словно даже подтянулась. А у меня резко закружилась голова — я узнала внедорожник, подкативший к самому входу. Пол часа назад именно его я видела выезжающим из деревянного дома на опушке.
Надежда нахмурилась и встала так, словно загораживая меня от входа. Было нечто странное, нечто тревожное в этом ее движении. Словно она хотела меня спрятать или огородить.
В окно я увидела, как из машины вышел мужчина. Высокий, даже выше Хворостова, лет 50, с чёрными волосами и бородой, которые, казалось, отливали синевой на солнце. Его смуглая кожа выглядела скорее загорелой, чем естественно тёмной. Одет он был просто — футболка, походные брюки, высокие ботинки. В нём чувствовалась уверенность, спокойная, но настораживающая. Он осмотрелся, чуть прищурив глаза от которых по лицу разбегались тонкие лучики морщинок.