Темный полдень
Шрифт:
— Да ты сама это всё на себя накликала! Никого там не было, ты угорела, идиотка! — зло ответил он.
— Постой, Дмитрий Иванович, — остановила его Надежда. — Никто не мог знать, что пришлая сможетвидеть.
— Да ни хера она не видит! — снова разозлился он, вскакивая с кучи веток, куда они уложили меня.
— Она суседку уважила…. — начала Надежда и замолчала, прерванная моим резким выдохом.
— Тетя Надя, да хватит вам! — Дмитрий начинал злиться и на тетку. — Угорела девка. Вон, вся красная, а глаза дикие еще! Встать сможешь, блаженная?
Я хотела огрызнуться, но смогла только
Ни слова не говоря Дмитрий поднял меня на руки и занес в дом.
— Ебааать, — вырвалось у него, когда мы зашли в комнату. Все принесенные мной продукты были ровнехонько раскиданы по полу, а частью — даже погрызены. Особенно пострадали сыр и мясо. Молоко, оставленное Надеждой, разлилось по столу и капало белыми каплями на пол и на камеру.
— Ох, — вырвалось у Надежды, — видно сильно ты деда обидела….
На это не было слов даже у Хворостова. Он посадил меня на лавку, глубоко вздохнул и крепко выругался. Я устало закрыла глаза, не понимая то ли я сошла с ума, то ли мир вокруг. И сама не заметила, как потеряла сознание.
13
Май
Аграрный комплекс в поселении оказался не просто большим — он был огромен, по-настоящему впечатляющим по своим масштабам. Он включал в себя множество филиалов, разбросанных по всему поселению, от крупных деревень, таких как Бобки, до самых удалённых уголков, где проживало всего несколько человек. И эти немногие жители работали на благо холдинга, который охватывал практически все сферы сельскохозяйственной деятельности.
Комплекс занимался животноводством, молочным хозяйством, рыбоводством и активно развивал сельскохозяйственные направления — от выращивания злаков до сбора редких трав, грибов и ягод. Хворостов, владеющий этими землями, выжимал из них всё, что только было возможно. Он с искусной деловитостью брал от природы всё её богатство, превращая это в не просто доходное дело, а в целую аграрную империю.
Однако, важно отметить, что брал он бережно, настолько, насколько это было возможно. Хворостов не разорял землю и не стремился выжать из неё последнее. Он знал, где проходит та тонкая черта между разумным доходом и жадностью. Ловко лавируя между интересами природы и бизнеса, он старался не нарушать эту грань. Благодаря этому подходу, его богатство не только росло, но и было устойчивым, что приносило ему уважение в поселении.
Его успех основывался на том, что он не стремился конкурировать с крупными игроками рынка по объёму производства. Дмитрий делал ставку на качество, а не на количество. Его продукция шла не в местные магазины или крупные сети, а только избранным покупателям. Такой подход приносил меньше дохода с каждого контракта, но обеспечивал стабильность, безопасность и независимость. Именно благодаря этому Хворостов мог оставаться в тени крупных аграрных холдингов, не привлекая к себе лишнего внимания, пусть его конкуренты и скрипели зубами от зависти.
Впрочем, я невольно усмехнулась, рассматривая в кабинете главы поселения карту этого самого поселения, попробуй-ка кто залезть на эту землю без приглашения. Одна ночка как у меня, и драпать будут, теряя тапки. Как я сама до сих пор не свихнулась — ума не приложу.
Я работала в компании Дмитрия вот уже неделю, занимаясь самой нудной и бесполезной
От этой монотонности я даже начала почитывать документы, которые проходили через мои руки, вырисовывая в голове все финансовые потоки предприятия. Видимо, профессиональная деформация давала о себе знать — мозг автоматически стал складывать пазл финансовых схем и структуры компании. За короткое время передо мной выстроилась четкая картина того, как работает бизнес Хворостова. Ничего удивительного или шокирующего я не нашла, хотя, наверное, налоговая бы со мной не согласилась.
Впрочем, это было совершенно не мое дело — я не налоговый инспектор. Да и кто станет Хворостова проверять? Та самая налоговичка, чей муж возглавлял цех по переработке мяса? Все в этом поселении были так или иначе завязаны на бизнес Дмитрия, и никто не собирался лезть туда, где им не рады.
Но все мои мысли снова и снова возвращались к тому, что произошло со мной несколько дней назад, в собственном доме. До сих пор разум отказывался принимать реальность происходящего.
Когда я пришла в себя после обморока, Надежда уже исчезла, оставив меня на попечение Хворостова. Но на этот раз он явно не спешил меня успокаивать или что-то объяснять. Напротив, вся ситуация ему явно не нравилась. Если раньше от него исходила хоть какая-то забота, пусть и не вольная, то теперь его раздражение было ощутимым. И скрывать своё недовольство он даже не пытался.
Я не понимала, почему он так резко изменил отношение. Будто всё, что произошло, стало для него не только лишней проблемой, но и чем-то, что выбило его из привычного уклада. Его помощь теперь казалась механической, как будто он делал это потому, что так было нужно, но не потому, что хотел.
— Прости меня, — вырвались у меня непривычные слова, когда я принимала у него чашку с горячим чаем.
Он лишь дернул щекой.
— Завтра в восемь придешь к администрации поселка, — голос звучал отстраненно и холодно. — И постарайся больше в истории не попадать! И слушай хотя бы, что тебе говорят.
У меня были сотни и тысячи вопросов, но ни один я не задала, поняв, что это бесполезно — Дмитрий не хотел со мной говорить. Вообще. Подозреваю, что и видеть меня тоже, но его удерживало данное им слово помочь. От этого стало…. Неприятно.
Оставаться одной в доме после пережитого не хотелось. Но я не стала задерживать мужчину, когда он собрался домой. Было уже далеко за пол ночь, а ему, как и мне завтра предстояло идти на работу.
Я ожидала, что в доме может произойти что-то еще, боялась, то крепко зажмуривая глаза, то пристально вглядываясь в темноту ночи, но было тихо. Удивительно тихо. Словно все произошедшее было не более чем моей фантазией, разыгравшимся воображением. И на следующий день, и на следующий. И с каждым днем, мне все больше казалось, что все это было лишь сном, бредом, который ударил в голову от жара бани, от угара, в котором я едва не погибла.