Тень горы
Шрифт:
– Погоди, – сказал он. – Прости, я снова устроил тебе проверку. Но теперь все, больше никаких экспериментов. Хочешь ознакомиться с моими выводами о нашей сегодняшней встрече?
– Я на твои эксперименты согласия не давал.
– Да, разумеется, – рассмеялся он и снова усадил меня на ковер. – Прошу тебя, останься, выпей со мной чая.
Юноши внесли еще один чайник.
– Прости меня, – попросил Туарег. – Даруй мне свое прощение, иначе мне придется целый год самоанализом заниматься.
– Я тебя
– Как-то неубедительно. Ты и впрямь меня прощаешь?
– Послушай, ну как еще я могу даровать тебе прощение?!
– А вот это уже лучше, – сказал он. – Спасибо. Что ж, перейдем непосредственно к делу, больше никаких проверок. Так вот, я готов заплатить немалые деньги за возможность лично побеседовать с Ранджитом Чудри.
– Весьма привлекательное предложение, но…
– Ранджит нанес страшное оскорбление двум девушкам из очень уважаемых семейств. Родственники готовы заплатить любые деньги за…
– Нет, спасибо.
– Ясно. Между прочим, эта проверка была непредусмотренной. Спасибо, приятно было с тобой поговорить. Вот адрес ирландца, – сказал он, протягивая мне записку. – Сегодня с ним будут только двое. Лучше всего напасть в полночь.
– Спасибо. Прости, Туарег, но, если я найду Ранджита, разбираться с ним буду сам.
– Я понял. Тебе нужна помощь? Похитить ирландца непросто.
– Я не собираюсь его похищать, просто заставлю его пересмотреть варианты своих действий.
– Ах вот как! В таком случае да пребудет с тобой милость Аллаха. Давай еще покурим? – предложил он.
– Нет, мне пора.
– Прошу тебя, останься, – умоляюще воскликнул Туарег.
Юноши внесли новый кальян, наполненный чистейшей гималайской водой, насыпали в чашу чистейший гималайский продукт и подали блюдо свежих фиников.
Туарег откинулся на шелковые подушки.
– Знаешь, сначала я умы образовывал, а потом – пытал. Должен признать, что никакой разницы в этом нет. Смешно, правда?
– Твоим подопытным не смешно.
Он снова рассмеялся жутковатым, неестественным смехом:
– Вообще-то, среди психиатров не принято упоминать самое очевидное.
– Количество успешно вылеченных пациентов?
– Нет, общеизвестно, что есть те, которым можно помочь, и те, которым помочь нельзя. Самое очевидное – то, что поведением можно управлять, совершенно не понимая его. Если можно заставить любого сделать все, что угодно, невольно задумываешься о том, кто мы на самом деле.
– Никто не может заставить человека сделать все, что угодно, даже ты. Предсказать человеческие поступки невозможно. Это мне нравится больше всего.
– Ты сам через это прошел, – сказал он, приподнимаясь. – Тебе это прекрасно известно.
– Что?
– Пытки, –
– Ты для этого просил меня остаться?
– Ты сам через это прошел, – повторил он. – Расскажи, что ты понял. Прошу тебя.
– Я понял, что люди, которых считают слабыми, на поверку оказываются сильными. И наоборот.
– Верно, – вздохнул он. – Ты позволишь мне тебя… расспросить?
– Нет, – сказал я.
– А хочешь, я тебе кое-что сам расскажу? Это укрепит наши узы.
– Нет, – сказал я.
Ноги по-прежнему не слушались.
– Магазин игрушек я приобрел потому, что мне это нравится. А нелегальную лотерею организовал по просьбе Компании, чтобы доказать свою лояльность. На самом деле я предпочитаю торговать игрушками.
– Ну…
– Меня зовут Мустафа. Прозвище Туарег, которое дал мне Кадербхай, означает «забытый Богом». Так называют синих людей Сахары, потому что они никому не покоряются.
– Я…
– Видишь, я сделал тебе два искренних признания, и мы побратались.
– Хорошо…
– Теперь, после нашей беседы, я точно знаю, как с тобой обращаться, если ты хоть кому-то обмолвишься о моем доме и о нашей встрече, – сказал он и поглядел на часы. – Похоже, время истекло.
Глава 59
Разумный человек не станет отправляться в путь укуренным, потому что в таком состоянии происходит странная вещь – время исчезает. Я не помнил, как вернулся из Кара в Колабу. Что ж, если цель путешествия – само путешествие, то я вообще никуда не ездил.
Как бы то ни было, от тревоги и напряжения я освободился – наверное, потому, что узнал адрес Конкэннона. Оставалось только дождаться полуночи.
Мне захотелось увидеться с Карлой – она меня больше не избегала, но и встреч со мной не искала. Я отправился в «Леопольд», зная, что иногда по вечерам она приходит туда с Дидье, и с плохо скрытым разочарованием обнаружил, что мой друг сидит в одиночестве. Он радостно улыбнулся мне. Я тоже обрадовался, сообразив, что перед визитом к Конкэннону с Карлой лучше не встречаться.
Дидье вскочил и крепко пожал мне руку:
– Ах, как я рад тебя видеть! Где ты пропадал? После вашего разговора с Кавитой я очень расстроился. Ты меня обидел…
– Ты знал о Лизе и Кавите?
– Разумеется. – Он гордо выпятил грудь. – Дидье известны все слухи и все сплетни. Без этого Дидье нельзя.
– Погоди, не о тебе речь. Отвечай, знал или нет?
– Ну… Да, знал. Когда Лиза меня провела, я решил, что она ушла с Кавитой. Уже потом выяснилось, что Кавита была на другой вечеринке, здесь неподалеку.