Тень и солнце

Пирс Моника Эндерле

— Выбрала — не верное слово. Нас объединила необходимость.

— Но ты переживаешь за него.

Галина посмотрела на женщину, которая когда-то была ее врагом.

— Да?

Гром зазвучал над пустыней. Буря была еще далеко.

Махиш улыбнулась и выдохнула дым.

— Ты сидишь тут, а не охраняешь берега Кхары с теми, кому суждено умереть быстро и жестоко.

— Разве это не делает меня трусихой?

Она ткнулась плечом об плечо Галины.

— Мудрый лидер знает, где и когда искать сильное оружие.

Галина поежилась. Холодный

ветер был как с зубами. Конечно, тучи были с молниями.

— Да. Но я еще не знаю, мудры ли мои действия.

Махиш встала.

— Такое чаще всего можно понять годы спустя, Красный клинок, — она отошла, глядя на тучи. Молния озарила их снизу бело-голубыми полосами.

Всадник ворвался в лагерь, он был мокрым, его лошадь была с дикими глазами.

— Укрывайте зверей и детей! — крикнул он.

— Почему? — Махиш бросила сигарету и растоптала голой мозолистой ступней.

— Там град. Размером с ноготь большого пальца.

Буря была холодной и жестокой.

Глава выругалась, взглянула на Галину и палатку, пошла собирать воинов и предупреждать народ.

— Кости Скирона, — Галина встала и прошла в палатку, ожидая, что там будет тускло. Но ей пришлось прикрыть глаза от золотого сияния внутри. Оно, казалось, исходило от Гетена, из места между его ладоней, из-под его кожи, из-за закрытых век.

Самар посмотрел на нее, и Гетен сделал свет точкой размером с жемчужину, сжал ее в руках. Она выглядела мрачно, раз оба мужчины тут же встали. Самар посмотрел на небо в проеме выхода, но Гетен глядел на нее.

— Что случилось? — спросил он.

— Буря близко. Холодная и быстрая. С молниями и градом. Ты ее вызвал?

Он покачал головой и сказал:

— Нужно увести ее от даргани.

Аппа Унеген, Джучи и Оготай появились у плеча Галины.

— Согласен, — аппа повернулся к сыновьям. — Ведите лошадей. Поспешим в аббедей.

Гетен вышел из палатки, холодный белый снег окружил его и Галину, падал на его одежду и таял.

Через минуты они оказались на лошадях, поблагодарили и попрощались. Они понеслись по пустыне, подняв капюшоны, затянув крепко плащи из-за града и снега. Лошади фыркали и встряхивали головами, им не нравился шторм, но их повернули и направили домой, они знали безопасный путь к теплу.

Но через минуты град и молнии сменились белыми толстыми снежинками.

— Вы можете ослабить бурю? — крикнул аппа Гетену.

— Попробую, — он посмотрел на Галину из глубины темного плаща. — Монета, — крикнул он поверх ветра и стука копыт.

— Что она?

— Там явно было не только проклятие. Она отследила меня, — сказал он с горечью. — Она следила, наверное, годами. Она знала, что я теряю силы и покину Хараян. Я все упростил.

Галина покачала головой.

— Ты высокого мнения о ней.

— Я имел дело с тьмой десятки лет. Я знаю, как ею управлять, и как она управляет разумом мага. Я должен был знать, что она использует талисман. Нужно было уничтожить его вчера, когда я увидел на нем метку смерти. И нельзя было оставаться.

Унеген

сказал:

— Не важно, как ведьма нашла вас, господин Гетен. Нам нужно было повысить ваши знания. Без вас Кворегне конец, — он указал на горизонт, снежинки скрыли пустыню. — Без вас четыре королевства укроет так, и все умрет.

Галина кивнула. Она уловила мудрость аппы, но горечь осталась в глазах Гетена. Она надеялась, что он не будет ненавидеть себя за то, что переспал с ней, игнорируя предупреждающие знаки.

Они ехали тесной линией. Сыновья аппы заняли места спереди и сзади, за Унегеном ехал Гетен, а потом Галина. Лошади стряхивали снег с ушей и ресниц. Пар вылетал из их ноздрей и ртов, белый на белом мире. Они двигались вперед трусцой, чтобы согреться и скорее добраться домой.

Восемнадцать

Гора аббедея появилась из белизны, пятно среди пустоты. Гетен пытался снова и снова прогнать бурю к горизонту, создать хотя бы участок тепла и ясности вокруг их группы. Он, наверное, преуспел в последнем. Они оставались живы, хоть было холодно, и выл ветер.

Лошадь Унегена завопила, другие четыре ответили. Звери ускорили шаги, стало видно ограду конюшни аббедея, темную среди тьмы. Оготай спрыгнул с седла и открыл врата. Все лошади поспешили в укрытие, и все — люди и лошади — вздохнули с облегчением.

Гетен спешился и пошел от лошади к лошади, гладил их носы и шептал:

— Спасибо, что вернули нас невредимыми.

Зверей укутали, накормили и напоили. Работа согревала пальцы и замерзшие тела.

Крик, разнесшийся эхом, показал, что беды не остались снаружи. Они повернулись к лестнице, ведущей к жилым этажам аббедея. Лошади переминались и скулили. Они рыли пол и стены загонов, вскидывали головы и расхаживали.

— Лошади говорят, что что-то не так, — дыхание Джучи вырывалось паром, в конюшне стало холоднее.

Треск, словно от ломающегося льда, раздался со стороны лестницы. Больше криков, и теперь было слышно и детей.

— Кровь и кости, — Галина побежала по лестнице, мужчины — за ней. Она резко остановилась на третьем этаже и поскользнулась. Гетен не дал ей слететь с лестницы. Сыновья аппы поспешили во двор, скользя, но желая помочь семье. — Стойте! — прохрипела она. Но они не слушались. Она сжала руку Гетена и указала на неподвижный комок на площадки. — Что сделало это?

Аппа Унеген замер рядом с ними, тяжело дыша.

— Это один из котов, — он был в инее, застывший и мертвый. Аппа потянулся к нему.

— Не трогайте, — Гетен отбил руку мужчины. Высокий зловещий визг раздался с вершины аббедея. Он посмотрел на ледяную лестницу и зверя в инее. — Монстр льда, — он хмуро посмотрел на тени лестницы.

— Монстр льда? — прохрипела Галина. — Изо льда и инея? — Гетен кивнул, и она сказала. — Сжечь его, — еще вопль донесся с лестницы. Хор криков ответил ему. Гетен поднял Галину на ноги, она толкнула его вперед. — Иди!