Тень Казановы

Яровая Наталия

Пока я мечтами богатела, руки мои, слава богу, дело делали. Пару факсов отправила, почту разобрала, на звонки по ходу ответила — день и к концу. Из холодильника коробочку со сметаной достала. Бабушкин рецепт: в день по сто граммов сметаны есть — кожа долго молодой будет. Я строго придерживаюсь. Тут как раз селектор и щелкнул:

— Ириша, зайди. — Голос у шефа невеселый. Тихий.

Понеслась скорее. В дверях с финансовым столкнулась. Красный как рак. Сердитый.

Когда дверь за ним закрылась, шеф встал из-за стола, к дивану подошел, сел. Мне рукой показал — тоже присаживайся. Смурной совсем. Помолчал. Потом говорит:

— Ира,

дело тут такое… Надо, чтоб ты бумаги подготовила. Я продиктую. И нотариуса пригласи на двадцать ноль-ноль. Только пока все это между нами пусть останется. Всему свое время. Понимаешь?

Не очень-то и понимала. Но кивнула. Чего-чего, а тайны я хранить умею. Могила!

Села за компьютер, Виталич диктовать стал. Я печатала и хоть виду и не подала, но в шок впала полный. Это была передача его доли акций в медиахолдинге, в размере восьмидесяти восьми процентов (все, что ему принадлежало!), Широконосову Василию Павловичу.

Широконосова кто ж не знает? Человек — у власти городской, хоть и зашатался недавно, но еще силен. Криминал такой, что клейма ставить негде. И не скрывает особо. Видать, теперь за холдинг наш всерьез зацепился, отобьемся вряд ли.

Набрала акт передачи акций, протокол собрания учредителей. А учредителей-то двое всего — шеф мой и Сергей Викторович Безуглов.

— Та-ак. — Максим Виталич призадумался. — Тут на документах обе наши с Сергеем подписи нужны. Безуглова сейчас цеплять резона нет, он, скорее всего, начнет горячиться, копьями махать. А не время. Где-то у нас чистые листы с его подписью на всякий случай имелись… — и на меня вопросительно уставился.

А я напряглась вся. Шеф понял сразу и… рассмеялся от души. Давно не видела его таким веселым.

— Да не переживай ты, Иришка, за любимчика своего! Я ему просто головную боль не хочу сейчас навязывать — без толку уже. А его доля при нем остается, это моя уходит. Так что он по-прежнему завидный жених, — и подмигнул мне.

В голове моей сразу все прояснилось и неловко стало перед Максимом Виталичем. Засуетилась. Бланки с подписью из сейфа вынула. Осталось текст, что набрала, к подписи подогнать. Чем и занялась. Попутно с нотариусом связалась. Осечка вышла — никак не мог он вечером к нам приехать, в аэропорт уезжает провожать кого-то.

Соединила его с шефом, а сама первую распечатку сделала. Подпись Безуглова не в нужном месте под текстом оказалась, подработать немного надо бы, но Максиму Витальевичу все же показать занесла. Он как раз с нотариусом договаривал:

— Михалыч, важно это для меня, чтоб именно сегодняшним днем заверено все было. Что за бумаги? Да вот долю свою в фирме человеку одному передаю. Какому человеку? Да не по телефону разговор. Ты уж будь другом — Ириша с документами прямо с утра завтра к тебе заедет, там и ознакомишься… Оформи все, но число обязательно сегодняшнее поставь! Не подведи! — трубку положил. — Иришка, пораньше завтра будь у него. Он до тебя никого принимать не будет, чтоб в талмудах своих нас сегодняшним числом провести. Потом тебе сразу после него в налоговую сдать эти бумажки надо, на перерегистрацию. Эх! Мне и там важно, чтоб сегодняшним числом прием документов прошел! Вопрос жизни и смерти. Обещал я.

Он снова сделал звонок, долго и почти интимно уговаривал какую-то Сашеньку, потом облегченно сказал мне:

— Все. Договорился. Кабинет триста пятый. Будет ждать тебя с утра. Не подведи,

Ира! С утра везде будь. Такси возьми, вот деньги.

Я кивнула: буду, конечно! И бланки, которые набирала, шефу посмотреть подала:

— Подогнать еще капельку надо бы, Максим Виталич.

— Сколько займет?

— Минут пятнадцать.

— Нет времени у меня, Ира. Поеду. Бумажки тебе оставляю. Давай заодно еще со своей стороны подпишу сразу, чтоб комплект был. Ты уж все сама до ума доведи. Можешь мне для проверки оставить, я часа через три вернусь, гляну. А ты с утречка пораньше заскочишь сюда, все заберешь, к Михалычу смотаешься и в налоговую. Идет? Только не забудь — секрет все это пока. Чтоб паники на корабле не было. Но спешить надо. Больно уж за горло меня взяли быки эти. Голодные, видать! С детства некормленые. Еще и сроки ставят, козлы. Против лома нет приема!

Я кивнула:

— Максим Виталич, а мы-то как без вас останемся?

Удивился:

— Почему без меня? Я генеральным по всем условиям остаюсь, дело сам вести буду. Не переживай! Кстати, уходить будешь, охрану предупреди, что я еще вернусь. Чтоб наглухо не запирались.

На том и уехал. А мне не по себе все было. Как дальше все сложится? Но как бы то ни было, а распоряжение шефа — закон. Я текст в компьютере выправила, под обе подписи подогнала, на принтере вывела — получилось. Сложила все в синюю пластиковую папочку, в верхний ящик стола шефу спрятала, это наше место — найдет, когда приедет.

Оставшиеся чистые листы с подписями в желтый конверт сложила, завтра сдам в сейф, а пока у себя в шкафу с документами оставила.

Еще часок на работе потолкалась. Мелочовку всякую доделала. Народ наш с окончанием рабочего дня быстро разбежался. Счастливые, ничего не знают. А меня жуткая новость угнетала. Поделиться ни с кем нельзя, одной переживать — трудно.

За окном смеркалось уже. Собираться стала. У зеркала долго проторчала — шарф пыталась на шее в бант увязать, да от расстройства не вышло ничего. Шляпка и та на голову как надо не садилась. Ладно, пальто надела и пошла.

Спустилась по опустевшей лестнице. Внизу — охранник Миша, улыбается. Мне же не до улыбочек было. Предупредила его, что шеф еще вернется, и на улицу вышла.

Домой добралась, когда уже темно было. Переоделась, кашу-минутку заварила себе, голубой экран включила — время к одиннадцати.

И тут телефон ожил. Только зазвонил, а я поняла — случилось что-то. Нехорошее. Необратимое. Трубку сняла.

— Ира, Ира! Это я, Олеся! — подруга шефа звонила. Он с ней последние полгода почти не расставался — семьи-то у него не было. — Ира, ты слышишь?

— Слышу. Что случилось?

— Убили! Максима убили! Только что. В подъезде застрелили! Блин, что делать, Ира?!

— Господи! Олеся! Милицию вызывай! Я Сергею сейчас позвоню! И сама приеду.

С Безугловым связалась сразу. Он был немногословен и сказал, что уже выезжает к Олесе.

Трубку положила. И столбом стоять осталась. В голове — полный хаос. Убили! Максима! Что делать-то?! Что будет с нами со всеми? Со мной, с фирмой, с Безугловым?

Сказала Олесе, что приеду, а сама на диван упала. В голове мысль какая-то засуетилась, оформляться стала: в офисе чистые листы с подписями шефа и Безуглова остались. Непорядок это. Такие вещи никому в руки попасть не должны, Максим только мне доверил. Значит, надо немедленно их забрать и уничтожить.