Тень мачехи
Шрифт:
— Хороший робот. Ты поосторожнее с ним, не поломай.
На Татьяну она посмотрела обиженно и, демонстративно вздернув голову, пошла мимо нее, к сыну. Та стушевалась, упала духом — но вспомнив, что хотела извиниться перед Фирзиной, несмело окликнула:
— Марина, можно с вами поговорить?
— Опять виноватить меня будете? — насмешливо спросила посетительница, поцеловав Павлика в макушку. — Я со вчерашнего дня, кажись, еще не нагрешила.
Мальчик смотрел на них с опаской, будто пытаясь понять, ссорятся они, или просто разговаривают
— Нет, как раз наоборот. Пойдемте, пожалуйста. Я вас прошу.
Марина пожала плечами и принялась демонстративно выгружать из матерчатой хозяйственной сумки пакет с пирожками, печенье, бутылку газировки, связку бананов и яблоки. Ставила на тумбочку, будто всем напоказ.
— А вы кто? — ревниво спросила она у Купченко.
— Да мы работаем здесь, вот, забежали на минутку. Уже уходим, — он поднялся и сделал Тане большие глаза. Подойдя ближе, шепнул на ухо, — пойдем нагрешим, раз больше некому. Сначала в пиццерии праздник живота устроим, а потом — страшное дело! — будем глядеть «Озеро любви». Фильм для взрослых, между прочим. Маме моей не говори, в угол поставит.
Тамарочка прыснула и вышла за ним, на прощанье помахав рукой.
— Я сейчас вернусь, сына, — пообещала Фирзина, и, хмуро кивнув Татьяне, направилась к выходу из палаты. Сегодня она была в стареньком, но чистом, старательно выглаженном синем платье. Распущенные волосы лежали на плечах светлой волной. Да и лицо ее было посвежевшим, а тщательно наложенная косметика почти скрыла синяк у скулы. И, конечно, пахло от нее по-другому: не сивухой, а чем-то цветочным, легким.
«Залесский был прав — взяла себя в руки ради ребенка», — отметила Таня и ее решимость помочь этой женщине мгновенно окрепла.
— Ну? — повернулась к ней Марина.
— Давайте отойдем подальше, — ответила Татьяна. По коридору педиатрии прохаживались мамы с детьми, на сестринском посту сидела санитарка, а Тане не хотелось, чтобы кто-то из пациентов или коллег услышал их разговор.
— Марина, я должна перед вами извиниться, — продолжила Таня, останавливаясь в углу, возле окна, выходящего на сосновый бор. Фирзина повела бровью, прислонилась к стене, сложив руки на груди. Но к неприязни в ее взгляде добавилось удивление.
— Вы меня простите, я была неправа, — искренне сказала Татьяна, прижав руку к груди. — Не учла все особенности вашей ситуации, да и к Павлику прикипела. Знаете, когда увидела у него эти синяки — себя, маленькую, вспомнила… Эх, да что говорить! В общем… Я вам помощь предложить хотела.
Марина посмотрела на нее недоверчиво:
— Какую еще помощь?
— А что вам нужно, чтобы жизнь улучшить? Я вот подумала — но вы поправьте меня, если ошибусь. Итак, работу нужно более денежную, и чтобы времени на ребенка больше оставалось — раз. Жильё нормальное — два. Одежду и продукты для Павлика — три. Ну и образование получить — вы хотели бы?
— Да
— В техникум наш, на вечернее можете пойти, — ответила Татьяна. И принялась объяснять: — Вот смотрите, мы можем поступить так. Пока Паша у нас лежит — а это еще месяц, как минимум — я помогу вам найти работу. У моей знакомой есть магазин, там продавец требуется. Зарплата пятнадцать тысяч, но график два через два. И работают они до семи вечера. Я поговорю с ней. У вас в этом деле опыт есть, а это важнее диплома.
— Вот и я считаю, что важнее! — выпалила Марина. — Что в этих корочках, когда человек бестолковый? А у меня всегда касса сходится, и по товару недостач нет!
— Я рада, что вы согласились, — дружелюбно сказала Таня. — А на свободные дни можете подработку взять… Да хоть к нам санитаркой пойти на полставки! Будете еще тысяч шесть получать. И посмотрим с вами, на какую специальность лучше выучиться. Я немного разбираюсь в том, что сейчас востребовано. И оплачивать вам учебу тоже буду я. Хотя по закону, насколько я знаю, среднее образование — если оно первое — вы можете получить бесплатно.
Всё, что она говорила, не просто звучало заманчиво — было вполне осуществимо. Но Фирзина снова сникла, пожевала губами.
— Вы меня извините, Татьяна, — несмело сказала она, — не хочу вас обидеть, но как-то не верится мне в такие подарки! С чего это вы вдруг решили мне помогать?
— Вам и Павлику. Ну… — Татьяна задумалась, — просто у меня есть возможность, деньги есть. Почему бы не помочь тем, кому они нужны больше, чем мне?
— Странная вы, — снова хмыкнула Фирзина, но в ее голосе слышалась нотка уважения.
— Да уж какая есть, — пожала плечами Таня. — И насчет Павлика — давайте я с ним по магазинам проедусь, куплю ему одежду новую, игрушки, учебные принадлежности. Можно в кружок его записать, или в секцию — а расходы я возьму на себя. И мы с вами можем договориться, чтобы вы, когда работаете, у меня его оставляли. А не у той знакомой бабульки, к которой он в последний раз пойти не захотел. Мальчик ко мне уже привык, общий язык мы находим. Дом у меня большой, может даже с ночевкой оставаться. Да и вам проще будет, не станете беспокоиться, где он, и не случилось ли чего.
На лице Марины вновь проступила тревога. Она задумалась, отвернулась к окну. И сказала, не глядя на Таню:
— Насчет работы хорошо бы… А про остальное — подумаю я, ладно? И это… — она заколебалась, но всё-таки спросила делано бодрым голосом: — если собрались помогать, может, денег дадите? Я бы хоть ребенку еду хорошую покупала, у самой-то на самые дешевые продукты только.
Она испытующе смотрела на Татьяну, будто этим вопросом проверяла чистоту ее намерений. Демидова поколебалась, но решила сразу расставить точки над i — чтобы в дальнейшем между ними не возникало недопонимания.