Тень мачехи
Шрифт:
— Как вы думаете, хотят ли кандидаты от нашей партии, чтобы бабушка Зина жила достойно, и ее пенсия позволяла ей покупать всё необходимое? Безусловно, хотят! Может ли отдельно взятый депутат увеличить ей пенсию? Нет, не может. Для этого нужно, чтобы депутаты других партий тоже были неравнодушными людьми, и единогласно голосовали за такие вещи. И чтобы правительство принимало радикальные меры, а не довольствовалось смехотворными индексациями! А наша партия имеет большое влияние в правительственных кругах, и чем больше наших депутатов будут у власти, тем быстрее начнутся перемены!
Опустив головы, агитаторы записывали эти ценные мысли. Ни один не задавал
Телефон в руках Волегова завибрировал, и он открыл входящее сообщение. «Уже поднимаюсь», — писал Слотвицкий. И Сергей встал с кресла, пошел к выходу из зала.
Проходя через холл, он кивнул пиар-консультанту Валентине — кривозубой тридцатилетней шатенке в роговых очках. Она разъясняла стайке студентов, держащих в руках кипы анкет, как проводить очередное социологическое исследование. Волегов поднялся на второй этаж, к кабинету Слотвицкого. Там было открыто, но Сергей все равно постучал по двери и только потом заглянул внутрь.
Стоя к нему спиной, Слотвицкий просматривал газету. Шлепнул по ней рукой и негодующе сказал:
— Нет, вы видели, дорогой Сергей Ольгердович? Этот Кичатов думает, что ему всё дозволено!
Волегов подошел ближе, заинтересованно навис над плечом Горе Горевича. На первой полосе газеты чернел крупный заголовок: «Звезда плутократии». Партия, которой нельзя доверять». Судя по лид-абзацу*, речь шла об аварийном доме на улице Стартовой. Нынешний депутат от «Звезды демократии» обещал отремонтировать его еще пять лет назад. Волегов недавно слышал по радио: там что-то рухнуло — то ли стена, то ли потолок. Жертв не было, он это запомнил. Но в газете — рядом с фотографией дома — поместили фото загипсованного мужика. Которое было подписано: «Трое малолетних детей остались без кормильца». Комментарии к статье давал кандидат в депутаты Леонид Кичатов — главный политический конкурент Тетеревенкова. Обвиняя партийцев во лжи, он клялся наказать виновных, и оказать материальную помощь семье пострадавшего.
— И ведь понимает, сволочь, что даже если мы в суд на него подадим, докажем, что мужик этот подставной, а в статье сплошное вранье, то это будет уже после выборов! — гневно сказал Горе Горевич, но в его словах явственно слышалось уважение. Слотвицкий не любил слабых конкурентов, с ними было не интересно играть.
— А снять его с выборов не получится? — спросил Сергей.
— Бьюсь об заклад, он скажет — в редакции перепутали, я ничего такого не говорил, — отмахнулся Слотвицкий. — А редактора не найдут, потому что это наверняка какой-нибудь бомж или алкаш. Вы гляньте на тираж — девятьсот девяносто девять экземпляров. Эта газета даже как СМИ не зарегистрирована! Так что Кичатову терять нечего, он таких одноразовых газетенок еще нашлепает, и сухим из воды выйдет.
Волегов пожал плечами: мол, моё дело предложить. А Горе Горевич, быстро переступая пухлыми ножками, перекатился за свой стол и почти улегся в кресло, вытирая салфеткой покрасневшее лицо. Сергей молча сел напротив.
— Ну а мы будем бить врага его же оружием! — торжественно объявил Слотвицкий. — Как говорится, а ля гэр, ком а ля гэр!** И вам, Сергей Ольгердович, предстоит особая задача…
Детали будущей статьи они обсудили быстро, и Волегов согласился снова выступить в роли правдолюбца. И не только опровергнуть факты, изложенные в публикации конкурентов, но и представить Кичатова средоточием мирового зла. Тем более, что журналисты, прислуживающие «Звезде демократии», накопали на него достаточно
— Надеюсь, надеюсь на вас! — восклицал Горе Горевич, тряся руку Волегова своими пухленькими ладошками. — Вы — наш арьергард, как говорится! Прикрываете тылы, как молодой Суворов! Вы, кстати, знаете, что этот полководец тоже не носил зимой теплой одежды? Советую подумать об этом на досуге!
«Вот старый жучила, всё-таки тот ролик в интернете — его рук дело!» — подумал Волегов, всё так же широко улыбаясь Слотвицкому на прощание. Видео с заголовком «Кандидат в депутаты бегает голым» появился на бесплатном видеохостинге пару дней назад, и мгновенно разошелся по сети. Кто-то снял Сергея на лесной лыжне, одетого в майку и пляжные шорты. Однако большинство комментариев были положительными: мол, молодец, кандидат, спортом занимается! Наверняка поработали партийные пиарщики…
Покинув кабинет руководителя предвыборного штаба, Сергей вышел из партийного гнезда и направился к автомобильной стоянке. Здесь его ждал министерский водитель — топтался у черного BMW, критически осматривая колеса.
— Всё в порядке? — спросил Волегов.
— Шеф, вот не холодно же вам! — привычно изумился водитель, глядя на короткие рукава его рубашки и пиджак, который Сергей держал в руках. И пояснил, кивнув на заднее колесо: — Показалось, что стучит. Я думал, на шиномонтажке колесо не протянули. Решил осмотреть, на всякий пожарный.
— Всё купил? — спросил Волегов, когда они сели в машину.
— Да, по списку, — кивнул водитель. — Только натурального яблочного сока не было, я вишневый взял.
— Хорошо. Давай в клинику, — приказал Сергей, откидываясь на спинку заднего сидения.
Машина заурчала, мягко тронулась с места. Волегов смотрел на запорошенную снегом Москву. «До весны всего две недели, — расслабленно размышлял он. — Весной мы с Анютой познакомились… Нужно придумать, что ей подарить на годовщину. Может, картину купить? Она же собирает этого… Моне? Или Мане? Никак не запомню…»
Погруженный в свои мысли, он не заметил, как следом за его машиной двинулась другая — неприметный серый «логан» с тонированными стеклами. И пока министерский BMW летел по московским улицам, недовольно взрыкивая на перекрестках и лавируя в пробках, «хвост» сохранял тот же курс. И тоже остановился на стоянке возле клиники, в которой лежала Наталья с дочерью. Сергей вытащил из багажника битком набитый пакет из супермаркета и направился к дверям.
Чернявый мужчина средних лет, сидевший за рулем «логана», наполовину опустил стекло. И, глядя в спину Волегову, поднимавшемуся по серым гранитным ступеням, пробормотал:
— Иди-иди, щегол… К кошке в лапы.
____________________
*лид-абзац — первый абзац статьи, обрисовывающий ее тему и создающий интригу; обычно выделяется жирным шрифтом.
**A la gar comme a la gar! (фр.) — На войне, как на войне!
5
Устало щурясь, Наталья добрела до двери палаты, и швырнула использованный памперс в ярко-голубой пакет, застилавший внутренности черной урны. Он шлепнулся на кучку мусора — таких же, недобро попахивающих, памперсов, потемневшей фруктовой кожуры и прозрачных контейнеров, перемазанных майонезом. «Элитная клиника, мать вашу! Мусор вынести не могут!» — возмущенная мысль лишь добавила горечи. И комфортабельная одноместная палата вновь показалась Наталье хлевом, в котором ее, как бессловесную скотину, держит разжиревший от лени хозяин.