Тень уходит последней
Шрифт:
– вам, может, воды дать?
– сбила размышления Синцова миловидная женщина, сидевшая в приемной редактора.
– А, д-да, спасибо, - остановился около стола секретаря-референта журналист.
– Как у н-него настроение, Эмилия?
– выпейте, выпейте, Николай Иванович, - прошептала секретарша, поднося к нему чашку с водой.
– У него сегодня хорошее настроение, и Ваша статья, кажется, ему понравилась, но он навряд ли вам это скажет, - со смущением посмотрела в глаза Синцова Эмилия.
– Я вас прошу, только без отчества обращайтесь ко мне, я ведь даже
Облокотившись на спинку дивана, Николай про себя перекрестился, мол, пронесло. Хотя, кто знает, что сейчас в голове у Ржавского.
– Заходите, - погладив плечо Синцова, и, нагнувшись, прошептала ему в ухо Эмилия.
Николай от неожиданности вздрогнул.
– Да, да, Коленька, это я вам, - пытаясь причесать взлахмоченные волосы Синцова, улыбалась секретарь.
– вы, наверное, сегодня и дома еще не были? Сказали бы, я вам что-нибудь прихватила бы, - с укоризной в глазах Эмилия, растянув свои полные губки в улыбке, чмокнула его в щеку.
– Идите, он вас ждет.
– 2 -
– Вот такие дела, - развел руки Ржавский.
– Если мы опоздаем, то "Красное знамя" с "Часом пик" и "Утренним экспрессом" нас обойдут. Думайте, думайте, Николай Иванович. Кстати, как прошла встреча с Федором Викторовичем? С Дятловым?
– А-а, пропал один человек, пенсионер. Уже три дня его нет, дочка с ума сходит. Так вот он водил меня в его дом, допрашивал дочку. И зачем меня с собой взял, я так и не понял, - Николай разложил перед собой лист бумаги и ждал распоряжений редактора.
– Он же прокурор? Что ж это с ним?
– удивился Ржавский.
– Может, решил тряхнуть стариной, вспомнить, как ведется следственная работа с подозреваемыми?
– Нет, он не прокурор, а следователь...
– с удивлением посмотрел на редактора Николай.
– А ты не зна-ал, - расплылся в улыбке Ржавский.
– Давно уже не следователь. Он уже три недели как в прокуратуре работает.
– Хм, - удивился Синцов.
– Думал капитаном и на пенсию уйдет. Видно, что и в областном управлении СК со званиями и должностями напряженка, такого человека потеряли. Интересно, сколько ж он пересадил за свою службу разных гнид? Нужно поинтересоваться.
– Тема закрыта. Чего ему это будет стоить потом, можешь себе представить?
– посмотрел в глаза Синцова Ржавский.
– Да, верно, - согласился Николай.
– Но мысль хорошая.
– Для детектива да, - похлопал по плечу Синцова редактор.
– Кстати, скоро заканчивается третий квартал, нужно новую брошюрку тебе готовить. Моей жене нравятся твои фантазии, дочка тоже от них без ума.
– А гонорар? вы мне уже за три книги задерживаете оплату, Игорь Петрович, как и зарплату за месяц.
– А ты не знаешь почему, да? У меня задолженность перед издательством растет, как на дрожжах. Семьсот тридцать тысяч. И, кстати, обе твои книжки еще не оплачены им. И вот если на четвертый квартал мы потеряем еще хоть одного подписчика, то...
Разговор прервало кряканье утки: звонил
– Да, - с улыбкой пропел редактор.
– Да, да, доченька. Ну, и что? Ну, так бери. Сколько? Хм, - расплылся в улыбке Игорь Петрович.
– Да, сейчас перечислю, на какую карту? Хорошо, хорошо, милая, - и, спрятав телефон в кармане пиджака, вернулся за стол.
– Умница доця. Взял ей "хондайку" месяц назад, так уже сама поехала на мойку, сейчас в "Летуали" подобрала себе хороший косметический набор для лица под цвет этой машины, синий, представляешь? Чего только сегодня не выдумывают эти парфюмеры, каким только цветом теперь нельзя намазать лицо. Хочешь - зеленым, красным, голубым, синим, желтым.
– Хорошо, Игорь Петрович, я подумаю над Вашим вопросом, - встал из-за стола Синцов.
– Но без выдачи своевременной зарплаты коллективу, боюсь, полноценно отработать нам не удастся.
– Что!?
– спустился с небес Ржавский.
– Да, что ты из себя представляешь, а, корреспондент? Смотрю, вы не только писать не умеете, а еще пытаетесь учить меня? Смотри на меня! Это я еще к твоим статьям так по-доброму отношусь, хотя в них такая галиматья, такая галиматья!
"Все, сорвало Скелета", - с этой мыслью Николай хлопнул дверью и, не обращая внимания на людей, собравшихся в приемной, пошел в свой кабинет.
"Что ж, неплохо начался день, без тыканья Ржавским очередных порций иголок и ножей в сердце и в душу, день не день", - стучала в висках Синцова привычная мысль.
Николай с размаху чуть не сбил перегородившую ему дорогу и пытающуюся остановить его корректоршу.
– Извини, что тебе от меня нужно, Марина?
– остановился Синцов.
– Ошибку допустила в вашей статье.
– Газета вышла?
– Да, уже печатается.
– В заголовке, в рубрике? Где ошибка?
– Нет, в одном абзаце букву пропустила в одном слове.
– Может, не заметит, - отмахнулся Николай.
– А если заметит?
– В школу пойдешь, после Ржавского, там тебе будет спокойнее работать.
– вы так думаете?
– открыла рот корректорша.
Николай, отодвинув от себя в сторону Марину, пошел дальше. Хотелось рвать и метать. Да, нужно было послушать жену и вовремя перейти к коммунистам в "Красное знамя", пусть там и зарплата поменьше, но редактор - толковый человек. Сам - журналист, и знает, что такое лихо. А этот(?), и где его только Скуратов выискал?
Шли слухи, что Ржавский работал на одном из его предприятий в отделе труда и зарплаты и очень себя проявил, опуская ее ниже и ниже, давая предприятию прибыль. И подпевал он директору, кляузничая на всех. Это, видно, Хозяину и понравилось, поэтому и предложил ему редакторскую должность в этой газете. Ну, Скелет.
Ничего сейчас не хотелось делать, а только спать. Сон - это самое лучшее лекарство от нервного срыва. И что делать? До следующего номера газеты три дня осталось. Три дня! Две статьи и подборку вопросов и ответов юриста он уже сдал ответственному секретарю газеты еще вчера, его план выполнен на сто пятьдесят процентов.