Тень Великого Древа

Суржиков Роман Евгеньевич

– Отставшие обозы может атаковать враг.

– Не может. Граф Флеминг и его кайры организовали фланговые дозоры. Приглядитесь, сир.

Проследив за рукой генерала, Джоакин заметил воинов на скалах по обе стороны дороги. Беломорцы прикрывают наступление с боков…

– А почему вы идете так медленно? Должны были уже подходить к Первой Зиме!

Генерал улыбнулся:

– Поверьте, сир, я очень хотел вернуть Десмонду Ориджину старый должок и ударить ему в хвост на марше. Но хитрый волчара позаботился об

этом и устроил завалы дороге. Пока разбирали их, потеряли время. Нортвудские медведи оказались неоценимы в перетаскивании камней… И коли ваши замечания исчерпались, предлагаю все-таки поесть.

– Наставник полон сочувствия к голодным солдатам, - сообщила Эйлиш. – В пяти милях впереди ущелье Створки Неба. Говорят, в форте уже готовится сытный обед.

Гнев Джоакина только усилился.

– Я же сказал, что тороплюсь не ради жратвы! Как можно скорее должен увидеть графа!

– Зачем?

– По важному делу, - бросил Джо и хлестнул конягу.

Минуту спустя Эйлиш нагнала его, пристроилась рядом.

– Я тоже к графу, сир. По срочному делу.

– Это по какому?

– Секретному, как и ваше.

Джо отвернулся и задрал подбородок. Несколько минут они не говорили ни слова. Ехать бок о бок не всегда удавалось: огибая отряды, приходилось становиться гуськом либо вовсе сходить на обочину. Целостная ткань молчания разрывалась: выходило, что Джоакин молчит не от секретности, а только от невозможности говорить. Это раздражало.

– Ладно, - буркнул путевец, вновь поравнявшись с Эйлиш, - назови свое дело, а я скажу свое.

– Я хочу доложить о Флеминге, - охотно ответила закатница.

– О Флеминге?

– Наставника тревожит его поведение. Граф из Беломорья лично возглавил боковые дозоры, а это – слишком мелкая роль. Кажется, Флеминг принял дозоры для того, чтобы иметь повод отлучиться из войска. Но куда и зачем – любопытный вопрос.

Джоакин только хмыкнул. О Флеминге он думал в последнюю очередь. Мерзостный Пауль – вот кто опасен, а вовсе не Флеминг!

– А ваше дело, сир? – спросила Эйлиш, наклонившись поближе.

– Я это… - Джоакин замялся.

– Хочу сказать, что вы прекрасно выглядите. С болью в сердце я оставила вас в лазарете, а теперь вижу перед собой могучего воина, полного сил. Вы сокрушили болезнь с той же легкостью, как обычно бьете врагов.

– Ммм… Спасибо, сударыня.

– Так что же натворил лорд Мартин?

Джо от неожиданности дернул поводья.

– Откуда вы знаете?!

Она повела бровью:

– Павшая иногда шепчет нам на ухо. Мартин убил леди Иону?

– Э…

– Но вы не очень-то ее любили. Отчего так расстроены? Погиб кто-то еще?

Джоакин сдался и рассказал. Устал носить в себе, будто соучастник преступления. Без смягчений и прикрас выложил все, что натворил Пауль. Не сдерживаясь, дал волю гневу:

– Этот зверь должен

понести наказание! Мы – армия добра, и злодеям не место под нашими знаменами! Я попрошу Избранного отнять Персты у шаванов, а потом изгнать их с позором. Пускай все знают, что мы бьемся за справедливость!

– Это ужасно, - признала Эйлиш.

– Кровожадные дикари!

Она сделала паузу, объезжая отряд кавалерии, потом сказала тише:

– А как на счет вас, сир Джоакин?

– Я полон гнева!

– Это я заметила… Не стоит ли и вам отдать свой Перст?

Он разинул рот:

– Почему вдруг?

– Вы были там и не помешали. Не делает ли это вас участником?

– Я ни в чем не участвовал! Я был против!

– С точки зрения жителей Лида, есть ли разница?

– Тьма, как я мог помешать?! Я был один, а их толпа! Пристрелили бы, и все тут!

Эйлиш развела руками:

– Вполне возможно… Но Павшая приняла бы вас в объятия. Она любит сильных людей.

– Хочешь сказать, я не силен?! Да я сражусь с кем угодно! Но не хочу погибать за каких-то чертовых северян!

– Когда-то вы говорили, что готовы погибнуть за сотню хороших людей. В Лиде осталось тридцать тысяч.

– Это мерзлые задницы, а не хорошие люди! Они куют мечи для кайров, шьют одежду для кайров, поят кайров орджем. Неужели не понимаешь: тут, на Севере, нет невинных!

Она изобразила удивление:

– Тогда чем вы расстроены, добрый сир? Похоже, вы одобряете поступок шаванов.

Джо огрызнулся:

– Тьма тебя сожри! Не понимаешь, что ли: это Пауль виноват, а не я! Ничего я не мог сделать. Кто главный – тому и решать!

– Ваше дело маленькое, верно?

– Я – меч в руке Избранного!

– Вы изменились, сир… - отметила Эйлиш и придержала коня, чтобы отстать от путевца.

* * *

Две скальные гряды сходились так близко, что ущелье казалось рубленой раной на земной тверди. Швом поперек этой раны перекинулась ниточка моста. На каждом конце нити стоял форт.

Северный занимал плоскую верхушку скалы – верней, единственный ровный ее участок. Всю скалу вокруг форта покрывал лабиринт трещин, на дне которых лежал тысячелетний лед.

Южный форт был меньше северного. Он примостился на каменном уступе, лицом к ущелью, а тылом – к главной вершине, что поднималась на добрую тысячу футов. В прошлом гора уже пыталась стряхнуть с себя человеческую игрушку. На тыльную стену форта напирало месиво камней и грязных ледяных глыб. Лавина обрушилась на крепость, но стена выдержала, остановив волну. На одном уступе с фортом стояла некогда и другая, менее прочная постройка. Теперь от нее остался лишь узор фундаментов.

Южный форт уступал в размерах, но был возведен раньше собрата, потому носил имя Старший. Другой, соответственно, звался Младшим.