Тень Великого Древа
Шрифт:
– Как - с вами? – удивился Джо. – Порядок всегда один: вы в телеге с волчицей, а мы с Айви – верхом.
– Нагнись-ка.
– Куда?
– Ну, ко мне, сказать хочу.
Мартин приобнял Джоакина за шею и шепнул на ухо:
– Она мне житья не дает. Только сяду в телегу – такое говорит, ну… Тихо, чтоб вы не слышали.
– Урааа! – грянуло со всех сторон.
– Да, друзья!
– повторил граф. – Целая орда идет к нам на помощь! Двадцать тысяч всадников скачут во весь опор!
– Урааа!..
Джоакин поскреб затылок. Не
– Айви, будь другом, поведи мою кобылу.
Джоакин запрыгнул в телегу, и возница встряхнул поводья.
Граф Виттор потрясал рукой, разбрасывая во все стороны слепящие блики:
– Друзья, великая победа сама галопом мчится к нам! Мой верный вассал и добрый друг по имени Пауль возглавил сильнейшее войско в мире. Он ведет его сюда! Быстрые степные кони! Персты Вильгельма в руках воинов! Никто не выстоит перед ними!..
Голос графа становился слабее по мере того, как телега отдалялась от стены. По обе стороны дороги стояли шатры, между которыми замерли кайры Флеминга, внемлющие речам с высоты. Несмотря на тесноту, их лагерь сохранил подобие порядка. Четко просматривалось деление на дюжины и сотни, имелись удобные выходы к дороге, кони занимали подходящее место. Возле многих шатров стояли сапоги: греи начищали их с самого утра, пока не началась молитва.
– Все, что нужно от нас, набраться терпения и ждать! Держу пари, никогда еще победа не давалась вам так легко. Просто сидите на своих задницах, и ничего больше! – Граф дал воинам время оценить шутку. Раздался довольно жидкий хохот.
Джоакин опустил глаза к Ионе. Волчица спокойно лежала на дне телеги, сложив на груди связанные руки. Никакого желания поговорить она не изъявляла. Джо с укоризной кивнул Мартину: мол, стоило ли волноваться? Милорд пожевал губу.
– Сегодня в утренней молитве мы попросим богов только об одном – о терпении. Нужно выстоять всего лишь неделю или две – и победа придет! Помолимся, друзья мои…
Воины по сторонам дороги принялись бубнить, осеняя себя спиралями. Переваливаясь на ухабинах, телега двигалась прочь от замка. Голова пленницы ритмично покачивалась под мешковиной.
Шатры беломорцев остались позади, начался лагерь закатников. Он был почти пуст: большинство солдат ушло к замковой стене, чтобы слышать графа. Те немногие, что остались, готовили завтрак. Кое-где горели костры, булькала вода в котелках. Их было мало – на пальцах сосчитать. Солома в кострах чадила едким удушливым дымом. Солдаты тихо и хмуро перешептывались, провожая телегу тяжелыми взглядами. На всякий случай Джоакин подкатал рукав, чтобы стал виден Перст на его предплечье.
–
– Вам не угодишь. Когда болтает – тоже жалуетесь.
– Она по-особому молчит.
Громкий, болезненный стон донесся из лагеря. Несколько раненых выбрались погреться на солнце. Выглядели они так, будто неделю пролежали в гробах. Один снимал повязку с ноги – это и стало причиной стона. Плоть под повязкой имела иссиня черный цвет. Джоакин крикнул раненому:
– Эй, ты! Покажи ее лекарю, а то помрешь!
– Отрежет.
– Помрешь, говорю! Гнилая кровь!
– Угу…
Другие закатники стали смотреть. Не на путевца, а на его кобылу, которую вел за поводья Айви.
– Давай-ка, - буркнул Джо вознице. Тот подхлестнул быка.
Проехали лошадиный скелет. Над гладкими, выбеленными костями лениво вились несколько мух. Скелет лежал тут и вчера, и позавчера. Какого черта до сих пор не закопали?..
Проехали солдата, который медленно, с натугой резал сапог на лоскуты. Рядом сидели еще трое, на земле между ними валялись игральные кости. Мартин дернул Джоакина за рукав:
– Ну, скажи ей, чтобы не молчала!
– Что она вам далась?..
Дорога изогнулась и пошла на спуск. Обогнули несколько пустых фургонов, которые раньше играли роль складов. Миновали невысокий вал со рвом – первую полосу укреплений. Часовые только переглянулись вместо приветствий, один буркнул:
– Разъездились.
Вдруг странный запах шибанул в ноздри. Рот наполнился слюной: похоже, кто-то варил мясо. Группа закатников собралась вокруг костра в тени частокола. Они устроились так, чтобы ветер гнал запах прочь от лагеря. Джо и Мартин ощутили его лишь потому, что уже спускались с холма.
– Останови, - приказал Джоакин и спросил куховаров: - Что готовите, парни?
Один из них шаркнул ногой, оттолкнув за спину что-то мелкое, белое – косточку, что ли?.. Другие встали рядом, загородив собою место трапезы.
– Да это, такое всякое…
– Толком отвечайте! Что у вас в котле?
– Того да сего. А че тебе?
Джо поиграл рукой с Перстом.
– Где взяли ваше того-сего?
– Там уже нет, кончилось.
– Покажи кость.
– Какую?
– Которую в землю втоптал.
– Гы-гы. Ты обсмотрелся, нет там ничего…
Джоакин не знал, как поступить. Он же не офицер, это вроде бы не его дело. Кивнул с вопросом лорду Мартину, но тот намертво прилип к волчице: таращился на нее во все глаза, силясь что-то распознать сквозь мешковину.
– Трогай, - буркнул Джо мужику. Когда отъехали ярдов на десять, Айви обронил:
– Жрут, гады…
И вдруг Джоакин заметил то, о чем говорил Мартин: волчица действительно молчала странно. То ли шея ее слишком напряжена, то ли пальцы сложены как-то особенно, то ли дыхание слишком вяло проступает сквозь ткань… Захотелось сорвать с головы мешок и посмотреть ей в лицо. Но делать этого не следовало: граф строго-настрого запрещал.