Тень Великого Древа

Суржиков Роман Евгеньевич

– Мне это известно, - кивает Пауль. – Это я дал честному графу Виттору сил на праведный поступок.

– Вы сделали гораздо больше, Праотец! Вы предали грешника Айдена пламенной смерти – и этим не только покарали его самого, но и указали мне путь истины. По слабости веры я, ничтожный, начал было сомневаться в божьей справедливости. Но вы громогласно доказали: ни один преступник не избежит карающего меча! Каждый еретик заслуживает только одного: огня! Если смертные прощают еретиков, то Праотцы приходят на землю, чтобы свершить наказание.

Я устыдился и отринул сомнения. Отныне я готов сеять очистительный огонь!

Речи изгоя Галларда настолько лишены смысла, что Аланис чувствует не гнев, а головокружение. Мир выворачивается наизнанку. Мышей называют людьми, мечи – граблями, солнце – помойным ведром. Кажется, сам Темный Идо, владыка лжи, вещает устами дяди.

– Вы благочестивый человек, - как ни в чем не бывало отвечает Пауль. – Я истинно счастлив встретить такую святость в мире смертных. Столь верному слуге богов, как вы, я могу оказать любую помощь.

Галлард склоняет голову и чуть заметно краснеет, будто одобрение Пауля осчастливило его. Холодная тьма, не может же он верить, что Пауль - действительно Праотец! Аланис отводит глаза, не в силах видеть это лицемерие. Ведет взглядом по остальным за столом.

Со стороны Галларда сидят трое: леди Лаура, альмерский полковник и аббат Боевого братства. Они корчат восторженные рожи, чуть слюни не пускают. Особенно преуспевает Лаура: держит мужа за край мантии, розовеет, как персик, и дышит раскрытым ртом.

Со стороны Пауля – Чара, Юхан Рейс и ганта Корт. Они удивлены. Не так сильно, как заслуживает этот идов спектакль, но все ж какой-то признак ума. Корт крутит ус, Чара покусывает ноготь, Юхан робко обращается к Паулю:

– Гной-ганта, позволишь ли задать вопрос?

– Ты мне как сын. Спрашивай, что хочешь.

– О какой истине говорит священник? Что за благая весть?

– Я пришел в подлунный мир в день Семнадцатого Дара. Все честные люди должны были узнать об этом, но злодеи скрыли правду на много лет.

– Почему ты не пришел к нам тогда?! Мы бы сразу приняли тебя своим вождем!

– Вы не были готовы, дети мои. Вы и сейчас не вполне готовы, раз не обучены сдержанности.

Юхан вскидывает руки в мольбе о прощении:

– Извини, Гной-ганта. Я всему научусь!

Пауль благосклонно треплет его плечо. Обращается к Чаре:

– Я вижу, дочка, тебя тоже терзает вопрос.

– Почему альмерец зовет тебя Праотцом? Разве он настолько глуп, что не узнал Гной-ганту?

Пауль улыбается ей.

– Взгляд смертных узок, разум – слаб. Вы не можете постичь мою сущность целиком. Каждая из земных религий видит только часть меня. Сыны Степи зовут меня Гной-гантой, ибо я повелеваю смертью и тленом. Его преосвященство зовет Праотцом, ибо я пришел из мира богов чтобы наставлять людей. И то, и другое – части моего естества.

Шаваны обретают благоговейный вид, будто зеркалят рожицу Лауры. Аланис закрывает глаза, чтобы те не выпрыгнули из

орбит. Я здесь одна в своем уме? Как вы умудрились свихнуться все разом?!

– Праотец Пауль, - говорит Галлард, творя спираль, - вы должны знать, что мои славные рыцари и монахи Боевого братства - столь же страстные поборники святости, как и я сам. Они смогут с полною мощью нести грешникам искупительный огонь, если вы, Праотец, одарите их Перстами Вильгельма.

Шаваны мечут в Галларда ревнивые взгляды. Это они – ханида вир канна, достойные видеть. Альмерец такой чести не заслужил! Но Пауль отвечает:

– Сыны Степи, будьте щедры с друзьями. Люди его преосвященства грудью закрыли вас от нашествия нетопырей. Если б не рыцари Альмеры, Ориджин пришел бы к вам раньше меня.

И он кивает Галларду:

– Я дам вам Персты, святой человек. Два – сейчас, еще шесть – после следующей битвы.

Дядя вертит спираль, изрекая благодарность. Лаура шепотом молится – не то Паулю, не то мужу.

– Святой Праотец, - дрожа от благоговения, произносит вильгельминский аббат, - позвольте еще одну просьбу от имени честного альмерского люда. Жители Флисса напуганы близостью орды. Им стало бы спокойней от одного вашего слова: заверьте их, что шаваны не тронут ни город, ни предместья.

– Клянусь вам! – Вздымает руку Пауль. – Девы Флисса могут гулять ночью нагишом, а богачи – бросать кошельки прямо на улицах. Шаваны пришли сюда для святого дела, а не ради наживы.

Аланис не выдерживает:

– Тьма сожри, вы же грабили всю дорогу от Юлианина моста!

Корт и Юхан истово кивают: да, верно говоришь, как это – не грабить? Пауль успокаивает их одним движением пальца.

– Сыны Степи служили мне верою и правдой, не жалея крови. Они заслужили награду - не ради наживы, но ради справедливости.

Галлард и аббат дружно кивают:

– Мы обеспечим награду, Праотец! Храмы и гильдии Флисса уже собрали пожертвования. Мы вывезем в поле четыре полных телеги серебра.

– Хорошая награда для простых воинов. Но ханида вир канна, мои лучшие воины, достойны большего. Выделите каждому из них по тысяче эфесов.

– Да будет так! – восклицает Галлард.

У Чары жадно сверкают глаза, Корт расплывается в улыбке. Молодой Юхан спокоен: он очень богат, мысли о золоте не наполняют его рот слюной. Для него это вопрос справедливости.

– Спасибо за честное решение, приарх. Свою тысячу я раздам всадникам.

И снова Пауль отеческим жестом треплет его плечо. Галлард гладит кудри Лауры, она щурится от блаженства.

– Святой Праотец, я столь обласкан вашей щедростью, что новая просьба станет кощунством. Но я погрешу против совести если честно не выскажу того, что терзает душу.

– Говорите же, ваше преподобие.

– Наследие моего отца, град Алеридан, томится под властью захватчиков – Фарвеев. Не будет ли справедливо изгнать их оттуда и вернуть город?