Тень за окном

Ивин Александр

В тот же день Боксон прямым рейсом из аэропорта Лос-Анджелеса вылетел в Нью-Йорк. Из Нью-Йорка, рейсом "Эйр Франс" - в Париж.

Затем, прямо из аэропорта Орли (во время перелета через океан удалось немного поспать) Боксон отправился в гараж, где держал свой грузовик дядюшка Ксав. Здесь у Боксона было много приятелей, и один из них, как раз собирающийся в рейс через Арденны, взял парня в пассажиры.

Последние десять километров до старой фермы Боксон прошел пешком. Ферма оказалась действительно заброшенной, на её стенах ещё с последней войны сохранились пулевые отметины. В точном соответствии со схемой Жозефа, Боксон разобрал каменную кладку фундамента в указанном месте и вытащил

упакованный в пластиковый мешок тяжелый снарядный ящик, на котором сохранились надписи на немецком языке и орел со свастикой. Футляр со скрипкой был также упакован в пластиковый мешок, в другом мешке лежали свернутые полотна Модильяни (Боксон к ним не прикоснулся). Тяжесть ящику придавал засыпанный в него песок, вероятно, Моранто решил, что песок впитает в себя просочившуюся влагу. К счастью, эта мера предосторожности осталась невостребованной - Жозеф упаковал все очень тщательно, и антиквариат в своем убежище пережил все времена года без ущерба.

Боксон вернулся в Париж к вечеру следующего дня; зашел в маленькую фотографическую студию (семейные портреты на стенах, в витрине - фотографии времен сражения под Верденом); сфотографировал скрипку рядом со свежим номером вечерней газеты "Монд"; отпечатал фото; потом зашел к своему другу, художнику Жан-Луи Алиньяку; взял у него ключи от затерянной в переулках Монпарнаса мастерской; переночевал там. Сохранность скрипки беспокоила его с того момента, как она оказалась в его руках; постоянно носить инструмент с собой невозможно. Утром Боксон позаимствовал у Алиньяка старый фанерный чемодан; безжалостно вытряхнул из него кисти, краски и прочие принадлежности; положил в чемодан скрипку в её кожаном футляре с гербом; чемодан сдал в камеру хранения на Лионском вокзале.

В полдень, облаченный в свой лучший костюм, Боксон вошел в дом своей однокурсницы Одетты Берсон. Её отец, адвокат Валери Берсон, занимал очень высокий пост в парижском представительстве страховой корпорации "Ллойд".

3

– Много слышал о вас, молодой человек!
– приветствовал Боксона адвокат. Судя по вашему виду, вы пришли по делу. Я весь внимание.

На столе у адвоката стояла шкатулка с сигарами для особо важных клиентов; Боксону сигару не предложили.

– Мэтр, - начал Боксон, - вы помните, больше года назад была ограблена квартира промышленника Эрлена?

– Конечно, помню, акционерное общество "Ллойд" понесло тогда большие убытки. Почему вы спрашиваете об этом?

– Взгляните на эту фотографию, мэтр, - Боксон протянул Берсону снимок.

– Где вы это взяли!?
– воскликнул адвокат.

– На данный момент это неважно. Я не имею к краже никакого отношения, мэтр, но я видел эту скрипку! Меня уполномочили быть посредником между хранителем инструмента и страховой компанией. Я предлагаю вам полторы тысячи фунтов наличными за помощь в скорейшем завершении этого дела. Деньги можно негласно вручить вашей дочери.

– Вы желаете меня подкупить, юноша?
– насмешливо спросил Берсон.

– Нет, мэтр. Полагаю, что за столь ничтожную сумму вас подкупить невозможно. Но иногда бюрократические процедуры длятся слишком долго, а хранитель скрипки может не выдержать бремени ожидания, и человечество рискует потерять этот раритет... Скажем так: эта сумма компенсирует вам затраты на сигары. В налоговой декларации её можно не указывать.

– Вы смелый молодой человек! Не боитесь напороться на отказ?

– Нет, мэтр. Я пришел с реальным предложением, а вы, судя по вашим, прямо говоря, немалым достижениям, - реалист. Поэтому с вашей помощью в кратчайшие сроки корпорация "Ллойд" получит скрипку Гварнери дель-Джезу, ваша дочь полторы тысячи фунтов стерлингов, мой клиент - премию, а я - мои комиссионные. Надеюсь, я

не высказал несбыточных предположений?

– Полторы тысячи фунтов - это всего лишь один процент от премии... адвокат Берсон начал торговаться.

– Полторы тысячи - это десять процентов от десяти процентов моих комиссионных. Полагаю, что, принимая во внимание многовариантность ситуации, данная сумма вполне приемлема...

– Дело об ограблении квартиры Эрлена все ещё не закрыто, вас могут привлечь к уголовной ответственности за сокрытие улик...

– Я осознаю степень риска, мэтр. Но у меня - британский паспорт, и уже сегодня меня не будет в Париже. Представляется ли вам возможным осуществить и завершить все необходимые процедуры в течение одной недели?

– Теоретически все можно осуществить и за один день, но только теоретически... Позвоните мне через три дня. Я переговорю с руководством компании.

– Мэтр, я надеюсь, со стороны компании "Ллойд" не будет никаких непродуманных действий?..

– Вы истинно смелы! В нынешнее время разумная дерзость встречается весьма редко. Я принимаю ваши условия и постараюсь, чтобы акционерное общество "Ллойд" не предпринимало, как вы выразились, никаких непродуманных действий.

– Я оставляю вам фотографию, мэтр. До свидания!..

Несколько минут после ухода Боксона адвокат Берсон рассматривал фотографию под увеличительным стеклом, признаков монтажа не обнаружил, потом позвонил в Лондон:

– Джеймс, это Валери Берсон. Немедленно приезжай в Париж, всплыла скрипка Гварнери. Да, очень интересные дела! Прихвати кого-нибудь покрепче и понадежнее, возможна грубая работа...

4

Боксон не уехал из Парижа. Он безо всякой суеты укрылся в одном из переулков Латинского квартала, в квартирке своей давней приятельницы Сони Консель, продавщицы из аптеки, расположенной в соседнем доме. Во время майских беспорядков Боксон занес в эту аптеку раненого товарища, и продавщица помогала при перевязке. Соня была барышней неглупой, а потому независимой; лишних вопросов не задавала - если Чарли три дня не выходит на улицу, то это - его дело, пусть заодно починит заклинившую кофемолку и замажет алебастром дыры в штукатурке. Боксон не отказывался от работы по дому, а в остальное время, когда не спал, читал справочники по фармации и органической химии - Соня готовилась получить диплом провизора.

Через три дня, вечером, они вместе вышли на улицу; Боксон набрал номер на уличном телефоне; Соня равнодушным голосом телефонистки пригласила мэтра Берсона; сказала, что его вызывает абонент из Женевы. Потом трубку взял Боксон:

– Мэтр Берсон? Здравствуйте, это Чарли Боксон! Как наше дело?

– Продвигается, господин Боксон. Требуется ваше личное присутствие...

– В этом есть необходимость? Разве компания уже согласилась?

– Требуются некоторые уточнения. Разумеется, не по телефону.

– В данную минуту, как вы понимаете, это невозможно. Но если выехать сейчас и пересаживаться с поездов на автобусы, то завтра к полудню я буду на Лионском вокзале. Оттуда - сразу к вам. Вы гарантируете мою безопасность?

Адвокат Берсон не ожидал такого вопроса, на какие-то полсекунды замешкался с ответом:

– Разумеется, господин Боксон! Я жду вас завтра в полдень.

– Я непременно буду, мэтр! До свидания!

Замешательство Берсона не осталось незамеченным. "Жадность, господа, грубая человеческая жадность есть причина гибели многих империй!
– говорил однажды профессор Маршан.
– Количество же людей, погибших из-за своей жадности, просто бесчисленно. Зная особенности этой человеческой слабости, можно строить свои отношения с жадным человеком - его действия предсказуемы, а сам он зачастую не видит той пропасти, в которую завлечен".