Тень за окном
Шрифт:
– Спасибо тебе за приют, милая женщина Соня, - сказал Боксон у дверей квартиры, когда они вернулись домой.
– Если я не вернусь к утру, значит меня или арестовали, или убили.
– Я учту это, Чарли, - Соня не страдала повышенной чувствительностью к чужим проблемам.
В темноте позднего вечера Боксон пришел к дому Валери Берсона; у подъезда стоял "ситроен" с эмблемой автопрокатной фирмы; долго ждать не понадобилось из подъезда вышли двое мужчин, говорили по-английски, что-то о предстоящем ужине, сели в "ситроен", уехали.
Свет
Звонок у дверей квартиры издал мелодичное звучание, в дверном глазке мелькнул свет.
– Не беспокойтесь, господин Берсон, они ещё не доехали до отеля, - сказал Боксон затаившемуся за дверью.
– Если вы хотите куда-нибудь позвонить, то позвоните заодно британскому консулу и своему адвокату.
Дверь приоткрылась, из-за цепочки выглянул хозяин.
– Признаться, я ожидал увидеть вас только завтра...
– пролепетал Берсон. Я сейчас крайне занят...
– Прекратите комедию, мэтр!
– оборвал его Боксон.
– Я предвидел возможность вашего неблагоразумия, оно меня не удивляет, так что давайте продолжим работу.
Берсон откинул цепочку, они прошли в кабинет.
– Вы смелый юноша, Боксон!
– к хозяину начало возвращаться чувство уверенности.
– Оставим комплименты, мэтр. Расскажите мне о результатах ваших переговоров с руководством компании "Ллойд", а также - что вы хотели сделать со мной завтра?
– Как добропорядочный гражданин, я склонялся к мысли о вызове полиции...
– Как добропорядочный гражданин, мэтр, вы должны были заявить в полицию ещё три дня назад. Полагаю, вы захотели получить от меня сведения о местонахождении скрипки, причем перед средствами вы бы не остановились, и потом поделить премию со своими сообщниками. Вероятно, это детективы из лондонской штаб-квартиры "Ллойда". Можете никак не реагировать, ваше подтверждение или отрицание меня не интересует, как, впрочем, и подробности этой аферы. Мое предложение остается в силе. Вы готовы продолжить сотрудничество?
– А у меня есть выбор?
– Берсону тяжело далось осознание неудачи, он бодрился из последних сил.
– Ну же, мэтр, не сдавайтесь так сразу! Я ведь ещё не сообщил в Лондон о ваших махинациях. Кстати, теперь я составлю подробное письмо, которое, если со мной что-нибудь случиться, будет предъявлено в полицию, в британское консульство и в совет директоров корпорации "Ллойд". Итак, вы не ответили на мой вопрос...
– Если на прежних условиях, то я согласен, - Берсон не мог допустить падения карьеры - младший сын только что поступил в Оксфорд, семья - тяжкий крест.
– Великолепное решение, мэтр! Когда мне вам позвонить?
– Завтра вечером. Думаю, руководство компании не будет препятствовать сделке.
5
Соня Консель открыла дверь Боксону без восторженных подпрыгиваний, но на купленные по дороге круассаны взглянула с удовлетворением. Утром Боксон позвонил профессору Маршану.
– Здравствуйте, профессор, это Чарльз Боксон. Я
– Здравствуйте, Боксон! Рад вас слышать - я помню всех моих учеников. Как я понимаю, у вас ко мне какое-то дело. Заходите ко мне, адрес вы знаете.
За три месяца до начала второй мировой войны следователь парижской прокуратуры Виктор Маршан женился на немецкой эмигрантке. В сентябре 39-го её интернировали и после капитуляции в июне 40-го передали оккупационным властям. На Рождество из концлагеря Равенсбрюк прислали уведомление о смерти и жестяную банку с пеплом. В 42-м Маршан ушел к партизанам. После войны следователь прокуратуры так яростно преследовал коллаборационистов, что потревожил многих уважаемых людей; были предприняты надлежащие меры, и Маршан оказался на преподавательской работе. Студенты любили профессора - его лекции собирали слушателей со всех факультетов, но далеко не все удостаивались чести быть учениками Маршана, ибо для своих внеурочных занятий он выбирал вовсе не самых одаренных, а самых, с его точки зрения, интересных. Боксону он говорил: "Вам удивительно повезло, Боксон! Мать-француженка и отец-англичанин воспитали вас носителем двух культур. К сожалению, в большинстве межнациональных браков доминирует только одна культура".
– Подозреваю, что вас привели ко мне не воспоминания о моих семинарах, профессор указал Боксону на кресло.
– Присаживайтесь и излагайте.
– Я имею сведения о местонахождении украденной год назад скрипке Гварнери дель-Джезу...
– начал Боксон и остановился: - Следует ли рассказывать подробности кражи?
– Я помню то дело, продолжайте!
– профессор следил за криминальной хроникой.
– Я хочу передать скрипку страховой корпорации "Ллойд", они объявили премию...
– И что вас смущает?
– Я боюсь, что корпорация нарушит свое обещание.
– Вы боитесь, что "Ллойд" не выплатит вам премию и выдаст вас полиции как сообщника преступников?
– уточнил Маршан.
– Совершенно верно, профессор.
– Очень жаль, Боксон, - вы связались с криминальным миром. Не пытайтесь отрицать, я ведь не поверю, что скрипку вы купили за десятку у какого-то клошара!
– Я не отрицаю, профессор, я прошу вашего совета, вашей помощи...
– Самый разумный совет - принести скрипку в лондонский офис "Ллойда" и оформить официальную передачу. С адвокатом и журналистами.
– Я думал об этом. Две трудности - такую скрипку трудно провезти через таможню, во-первых, и, во-вторых, "Ллойд" может задержать выплату премии до окончания расследования. В деле фигурирует убийство, я становлюсь ценным свидетелем... Мне всю жизнь придется прятаться... Ещё не найдены две картины Модильяни, за меня возьмется Интерпол. Если бы решение было простым, я бы не стал вас тревожить.
– Полиция знает о вас?
– Надеюсь, что нет. Но, как только корпорация "Ллойд" объявит о сделке, меня будут усиленно искать. На всякий случай я заготовил письменные объяснения.