Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом

Рейман Андрей

Юрки справлялся не хуже Йорвина, но в отличие от него, своих противников он щадить не собирался. Одному из напавших он отрубил руку, а затем рассек его от плеча до бедра. Второму проткнул обоими клинками живот, а затем поднял кричащего человека на клинках, и распорол ему живот поперек. К несчастью для него, он умер не сразу. Упав на землю, он некоторое время пытался засунуть на место вывалившиеся, разрезанные во многих местах кишки. Третий получил тыльной стороной клинка в пах. Когда тот согнулся, выронив оружие, Юрки двумя ударами сзади по шее отрубил его курчавую голову.

Эйнари прижали к стенке

двое мужиков. У первого была соха, у второго - коса. Только в качестве оружия они их использовать не умели. Тот, что был с сохой, замахнулся на Эйнари, но тем самым умудрился сломать ставню в окне. От неожиданности оба отвлеклись. В этот момент Эйнари обрушил на голову первому свой тяжелый кулак, а у второго, вцепившись зубами в его запястье, вырвал из рук соху и огрел его ей по спине так, что она сломалась пополам. Но нужного эффекта не случилось, потому что тулуп, в который был одет мужик, погасил весь удар, лишь сбив его на землю. Тогда Эйнари схватил его здоровой рукой за шиворот, и что было силы хватил об бревенчатую стену. Это помогло.

Лук Зуали, выполненный мастерами Яаскелайнена был лучшим оружием дальнего боя, какое только видела земля. Вырезанный из молодого оторофельдского ясеня, с плечами, усиленными лосиными сухожилиями, лук бил далеко и точно. Забравшись на крышу хижины Борика, Зуали расстреливала всех, кто пытался напасть на Йорвина, Юрки или Эйнари сзади. Трое были убиты таким образом, пронзенные стрелами насквозь.

Те, кому повезло попасть под руку Йорвину и остаться в сознании, увидели, какую судьбу приняли их товарищи. Их объял животный ужас, когда они увидели залитый кровью снег и разделанные тела соседей. В панике они разбежались кто куда, оставляя на снегу свои зубы, а некоторые - содержимое своего желудка.

Не убежал один лишь Браким. Получив разок тойшеном по спине, он остался в относительной целости.

– И это была твоя хваленая дружина?
– спросил Юрки. В его глазах горела неутоленная жажда крови, - Да ты нас совсем не уважаешь.

– А с чегой-то мне шваль дикую уважать? Таких как вы надо валить. Я начну с тебя, а опосля и твоими дружками займусь.

Чем больше Браким брызгал ядом, тем больше Юрки проникался к нему неким подобием уважения. Ведь Браким мог убежать вместе с остальными, но ему не позволила это сделать не только гордыня. Браким считал себя отличным бойцом, и Юрки решил не убивать его, как всех остальных, а сразиться с ним на равных.

– Можно, я его?
– спросил Юрки своих спутников. Все дружно кивнули.

 Юрки воткнул один из клинков в сугроб, а другой схватил обеими руками и приготовился.

– Энто что, каменюка?
– со смехом поднял брови Браким, затем взревел и кинулся на Юрки с топором.

От первого удара Юрки увернулся, от второго тоже, но это далось ему нелегко. Браким был очень силен, и махал топором с большой для человека скоростью. Затем он пихнул Юрки плечом, и тот потерял равновесие. В этот момент Браким заехал обухом Юрки по лапе, и тот упал на землю, захрипев от боли.

Зуали, ахнув, потянулась за стрелой, но Йорвин схватил ее за руку и помотал головой.

 Браким занес топор, чтобы прибить Юрки, но тот парировал удар. Однако клинок Юрки не выдержал этого и сломался, столкнувшись с железным рубилом.

Браким захохотал от злорадства и презрения. Воспользовавшись этим, Юрки с силой оттолкнул Бракима обеими лапами. Того унесло, и он чуть не упал. Юрки, оттолкнувшись руками от земли, одним рывком встал на обе лапы. Из сугроба торчал его второй клинок. Выхватив его, Юрки пошел в атаку. Теперь он знал достаточно о том, в чем силен Браким, а в чем не очень. Юрки наносил удар за ударом с почти нечеловеческой скоростью. Браким парировал древком топора, которое крошилось все больше с каждым ударом. Но колун - не то оружие, которым дерутся настоящие воины. Юрки воспользовался незащищенностью рук Бракима и ударил по пальцам. Заорав, Браким выронил из рук топор. Вместе с ним на землю упали два пальца, срубленные с правой руки. Вопя от боли, Браким упал на колени, сжимая пятипалой рукой окровавленную трехпалую.

– Вставай, - велел Юрки, направив клинок острием Бракиму в грудь.

– Катись к черту, - сквозь зубы прорычал Браким. Его трясло от боли и злости, - Хочешь добить - кончай быстрее.

– Нет уж. Ты был достойным противником. А таким не пристало умирать на коленях. Вставай, говорю.

В ответ Браким сплюнул. Вздохнув, Юрки схватил его за шиворот и сам поставил на ноги.

– Может, на последок скажешь, ради чего умираешь? Мы ведь тебе ничего не сделали.

– Не сделали, - Передразнил Браким.
– Вы приперлись в мой дом, до усрачки напугали мою жену, переполошили всю деревню. А по воле вон того говнюка, - Браким указал пальцем на Йорвина, - я провалялся бездвиженным пол-дня. Ты знаешь, каково это, лежать, аки сраное бревно? Ни пожрать, ни погадить по-людски.

– И все? И ради этого столько жертв? Столько разрушенных семей?

– Ты, гнида, семьи наши не трожь. За свою семью я глотки грызть буду. А ты, зверюга, мясом людским питаешься, за милью видать. Себя-то вы видели? От одного вида вашего обосраться со страху можно.

– Ах, вон, в чем дело, - грустно усмехнулся Юрки, - Рожами мы не вышли. Ну, спасибо. Прощай, Браким.

С этими словами Юрки вонзил свой клинок Бракиму в грудь. Браким захрипел, срыгнул кровью, затем глаза его закатились, и мертвое тело рухнуло на снег.

Со смертью Бракима наступила поистине мертвая тишина. За серым, как дождь небом было совершенно невозможно определить, где солнце. Было ясно одно - в ближайшее время оно не появится.

 Зуали принялась вытаскивать из тел стрелы, а Юрки стал отчищать снегом клинок и одежду от крови.

– Я вот не понимаю, что у тебя за оружие такое странное?
– Спросил он Йорвина, глядя, как тот укладывает тойшен обратно, в сумку, - Ранить нормально не может. Почему ты с ними так ласково? Почему не убивал этих презренных?

– А я надеялся избежать этой темы, - вздохнул Йорвин.

– Почему?

– Юрки, ты не человек, ты не поймешь.

– Но ты тоже не человек, - Юрки вернул в ножны отчищенный клинок, отстегнул пустые, теперь бесполезные ножны сломанного, и выкинул их в сугроб.

– Еще давным-давно драконов призвали жить среди людей. Жить по их законам и заповедям. Не из прихоти, нужда заставила. А люди не имеют права решать, жить или умереть другому человеку. Вот и я на себя этого права не возлагаю.