Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом

Рейман Андрей

– А что может пойти не по плану?
– спросил Йорвин,

– Э-э-э... Ничего.

– А если подумать?

– Ничего. Да что с вами двумя?

– Мы просто не рассчитываем на теплый прием, - поправил лямку на плече Юрки.
– Глупо считать это неразумным в нашем положении.

– Ой, да бросьте вы. Мы прошли пол-города и никто на вас даже не цыкнул. А сейчас я лишь прошу вас побыть там и постоять на всякий случай на стреме. Это тоже разумно, но совсем не значит, что обязательно будет какая-нибудь заваруха.

Еще раз тяжело вздохнув, Юрки собрался было что-то

добавить но раздумал. Правда, Кейн его уже не слушал. Спустившись по лестнице, он поманил остальных пальцем и вошел в кабак.

В плохо освещаемом помещении царил полумрак. Под потолком было лишь одно окошко, и то больше походившее на бойницу, через которое тонким лучом просачивался рыжий свет уличных фонарей. Кроме него свет давали две масляные лампы на стене и одна над головой хозяина. На каждом столе стояло по одной толстой свече из бычьего жира. Эти самые свечи и источали тот запах, который так не понравился Юрки. Вдобавок, эти свечи сильно дымили. Все помещение корчмы было заполнено дымным чадом от этих свечей и этот душный смрад не перебивали даже запахи жареной рыбы, пива, гречневой каши и потных посетителей.

Сидящие за столами люди косо поглядывали на проплывающих мимо них нелюдей. Это было явление вполне нормальное, но развитое чутье угрозы Юрки снова засигналило во всю мочь. Оставаться в этом месте надолго было опасно.

– Должен же быть какой-нибудь план на случай обострения обстановки.
– Прошипел он Кейну.

– Парень, ты...

– Пожалуйста, Кейн послушайте его, - вмешалась Зуали.
– Юрки ничего не попросит зазря. На то есть веская причина.

– Какая? Ай, черт с вами. За углом есть дверь. Теоретически, через нее можно выйти наружу. Довольны?

– Допустим, после нам придется разделиться. Тогда что?
– спросил Йорвин. Кейн задумался.

– Тогда... Тогда после того, как все уляжется отправляйтесь к замку графа. Это самое высокое в городе, каменное строение, обнесенное пятнадцатифутовой стеной. Встретимся под ней. Видать с любой крыши в городе, не пропустите. А уж забраться на крышу вам, я уверен, не так трудно.

– Хорошо. Теперь мне значительно спокойнее, - доложил Юрки.

Кейн обвел все заведение рыщущим взглядом. Каждого посетителя и каждого завсегдатая. Затем, найдя из двух с лишним десятков лиц нужное, довольно ухмыльнулся.

– Я вижу кое-кого, кто поможет нам с информацией, - сказал Кейн своим спутникам, - Теперь постойте в сторонке и понаблюдайте. Не спугните его. Будьте начеку. Если попробует сбежать - не давайте ему возможности. Все поняли?

– Ладно, мы ждем, - ответил Йорвин.

Кабак «У Мунгуса» был забит народом. Свободных мест не было.

– Мест нет, - констатировала Зуали.

Йорвин огляделся. У стены, возле хозяйской стойки за столом расположился один единственный человек. Усатый пьяньчуга спал хмельным сном прямо сидя, в обнимку с пустой кружкой из под пенного, с блаженной улыбкой. Одной рукой Йорвин спихнул его под стол. Тот даже не проснулся.

– Теперь есть, - сказал Йорвин, жестом приглашая друзей занять два свободных места за столом, который теперь целиком принадлежал им. Зуали и Эйнари разместились за столом,

а Йорвин и Юрки с краю стойки. Морферимы заказали у корчмаря мяса, а Йорвин скромно довольствовался жареными подсолнечными семечками. Как только им принесли тушеных цыплят, морферимы принялись шумно уплетать тушеную птицу вместе с костями. Пока морферимы ели, Йорвин грыз семечки, не сводя глаз с Кейна и его собеседника.

– Какие люди в мерзкой рыгаловке!
– воскликнул Кейн, подойдя к столу, за которым сидел его знакомый, - Дилио, сто лет не виделись!

– Ага. И еще бы сто лет тебя не видеть, старый пес, - недружелюбным тоном ответил Дилио. Это был худощавый мужичишка лет сорока - пятидесяти с жидкими сальными волосами, прилизанными к вытянутой огурцом голове. Лицо его было отменно неприятным. Глаза в кучу, а зубы как у грызуна, отчего он мерзко шепелявил и брызгал во время речи слюной. Напротив Дилио сидел его собеседник, который переводил взгляд с Кейна на него и обратно, не понимая, кто такой подошел к их столу, и чего ему нужно. Кейн махнул перед его лицом рукой, недвусмысленно давая понять, чего хочет. Мужик понял правильно - молча встал и взял со стола свою тарелку. Лишь в этот момент он понял, что сесть с этой тарелкой ему некуда. Напоследок мужик решил прихватизировать хотя бы стул, но Кейн вовремя схватился за спинку, и мужик тут же разочарованно поспешил удалиться.

– Я тоже очень рад тебя видеть, дружище, - Кейн сел напротив старого знакомого.

– Зачем приволок сюда свой обвисший зад?

– Ну, зачем же так недружелюбно? Неужели, и правда не рад?
– с притворной горечью спросил Кейн.

– Представь себе. Всякий раз, когда я имею дело с тобой, меня либо бьют, либо в меня стреляют. Помнишь, что было тогда, в рыбный день?

– Ой, да ладно тебе. Это было давно и неправда.

– А я помню. И мне себя жалко. Я не хочу, чтобы в меня стреляли. Так что давай, освобождай место и танцуй отседа.

– Ты, небось, запамятовал, что до сих пор у меня в должниках пребываешь, крапивное ты семя!
– зарычал Кейн, вытирая рукавом глаз от метко брызнувшей слюны. Дилио потупился.

Юрки проглотил остатки цыплячьей ножки и запил медовухой. В другой раз он позволил бы себе высказать все, что думает о здешней еде, но в этот раз он настолько проголодался, что съел бы даже блюдо жареных опилок, не моргнув и глазом. Йорвин все также флегматично грыз семечки, не сводя глаз со столика, за которым сидел Кейн. Юрки тоже стал вглядываться в тот темный угол.

– Я не силен в человеческих физиономиях, но, похоже, что этот парень не особо расположен оказывать услуги. Как бы переговоры не зашли в тупик. А, Йорв?

– Спокойно, - ответил Йорвин, сдвигая очистки в компактную кучку - Кейн знает, что делает. У него есть какой-то план.

– План?
– выгнул бровь Юрки.
– Какой, интересно? Обсыпать бранью? Раз уж на то пошло, у меня тоже есть план. Я планирую жить вечно. И если так посмотреть, у меня тоже пока все идет по плану.

– Да что с тобой, в самом деле?
– воскликнул Йорвин,.
– Все тебе не так. И воздух не свежий и небо не голубое. Я тебя с трудом узнаю.