Тени забытого сада

Суркова Мила

Накануне выпускного вечера мама подарила мне свой золотой браслет.

– Это от твоей прабабушки. Сделан ее отцом, известным ювелиром. Браслет передается по наследству – как оберег семьи. Теперь он твой. У тебя жизнь должна быть лучше, чем у меня, – последняя фраза прозвучала грустно.

– Бабушка, это они? Птицы райского сада? – изумляюсь я, рассмотрев на браслете двух птиц с женскими головками и глазками-изумрудами.

– Да, Верочка, они. А это ветви и листья Дерева Жизни. Моя мама говорила, что

птицы охраняют наш род. Придет время – передашь браслет своей дочке.

– Бабушка… – смущаюсь я. – О чем ты говоришь?

После официальной части выпускного все отправились встречать рассвет на Волжскую ГЭС.

Темные краски ночного неба на востоке начали бледнеть, наливаться серым. Слышно, как река бьется о плотину, преградившей ей путь.

Одноклассники ушли вперед.

– Если ты не едешь в Ленинград, тогда я тоже буду поступать в Уральске, – заявляет Лиза.

– Где ты там будешь учиться? Твоего института там нет. Хочешь отказаться от своей цели?

Лиза вздыхает:

– Надо что-то придумать.

Мы перебираем разные варианты, но обе понимаем, что это фантазии.

– Ничего, смотрим вперед с оптимизмом, – подводит итог Лиза.

Я думаю о том, что начало взрослой жизни выглядит грустно.

Непривычно идти на каблуках. Ноги устали. Пятки жжет. Снимаем туфли и босиком ступаем по теплому асфальту.

– Вера, ты знаешь примету?

– Какую?

– Спросить имя встречного парня.

– Зачем это знать?

– Такое имя будет у твоего мужа.

– Ты веришь в это? Сейчас вот к Димке подойду, он самый умный у нас. Пусть муж такой же будет.

– Нет, Вера, нужен незнакомец.

– Да кто же тут ходит так рано? Одни привидения.

Мы хохочем и вдруг замечаем высокого мужчину, идущего навстречу.

– Девчонки, поздравляю, – сказал он, поравнявшись с нами.

– Спрашивай, – шепчет Лиза.

– Почему я? Давай ты.

– Я у следующего спрошу.

Мужчина уходит все дальше. В меня вселяется озорной дух, и я кричу:

– Простите, как вас зовут?

– Максим, – отвечает он, обернувшись.

– Красивое имя, – замечает Лиза.

Мы зажимаем рты, чтобы Максим не подумал, что смеемся над ним.

– Да все это ерунда, приметы всякие.

– А ты хочешь, чтобы твоего мужа звали Сашей? – спрашивает Лиза, когда мы успокаиваемся.

– Я скучаю по нему. А замуж? Учиться надо сначала.

Саша прилетел через два дня. Он хотел быть со мной на выпускном, но не успел – восстанавливал церковь в деревне. Пришел утром. «Прости, что рано. Не могу ждать», – Саша обнял меня. «Он еще красивее, чем был», – заметалось сердце от радости и смущения.

Мама зовет нас завтракать. Шторы на окне задернуты, но солнце посылает горячие стрелы сквозь них, желая прожечь. На столе блинчики, в них завернуты

ягоды. Загадываю, если нам с Сашей попадется одинаковая начинка, будем вместе. Нет, нельзя так поступать с серьезными вещами, ругаю себя. Но все же замечаю, что у Саши блинчик с малиной, мне достался с клубникой.

Выходим на балкон. Яркое солнце ослепляет. Сажусь спиной к нему, Саша напротив. Волосы его потемнели – в Ленинграде не так жарко летом, как у нас, и они не выгорают. Я наклонилась к нему – пахнет солнышком. Он потянулся ко мне, обнял, хотел поцеловать.

– Саша, мама увидит.

Я растворилась в его серых, как осеннее небо, глазах, погладила по щеке, и он целовал мои руки, глаза…

– Саша, помнишь, мы рассматривали большие снежинки, и я спросила, есть ли идеальное счастье?

– Вера, ничего идеального нет. И счастье бывает с привкусом горечи. Но если люди любят друг друга… – от волнения он не договорил. – Вот солнце… Его лучи могут вызвать слезы, но ты подставляешь им свое лицо и наслаждаешься теплом. Так и любовь. Она может принести и слезы, но отворачиваться от нее не стоит.

– Саша, хотела тебе сказать… Я буду учиться в Уральске. Улетаю через два дня после твоего отъезда.

– Вера, нет! Вера… – Он побледнел. – Как я без тебя?

– Саша, но я же никуда не денусь. Будем приезжать друг к другу. – Я провожу рукой по непослушному вихру Саши – он горячий. Мы прижимаемся друг к другу, словно боимся выйти из солнечного света в тень.

Через неделю я провожала его. Мы сидим в конце зала ожидания как две птицы в пустом лесу. Меня не покидает ощущение неотвратимости расставания и предчувствие конца, это страшит – как прыжок в бездну.

Гул аэропорта не доходит до меня, слышу только Сашу. Потянулась к нему и поцеловала – первый раз сама. Он то ли простонал, то ли подавил тяжелый вздох, прижал меня так сильно, что хрустнули косточки, спрятал лицо в моих волосах и глубоко вдыхал, словно хотел забрать с собой мой запах.

Впервые я вижу его неуверенным и смятенным.

– Ты обещаешь, что переведешься в Ленинград?

– Саша, я еще не поступила в Уральске. Вдруг завалю экзамены?

– Не завалишь, Вера, поступишь. Я пришлю список предметов, которые надо будет сдать в Ленинграде. Ты подготовишься.

Я согласно киваю и краснею от подкравшейся мысли, что обманываю его. Предчувствию, что этого не будет.

– Вера, объясни, чего ты боишься? Поехали сейчас. Я пойду на вечернюю работу, нам хватит. Тысячи людей так живут.

– Саша, тебе не работать надо, а писать картины. Ты же этого хочешь? Но у тебя не останется времени, если…

– Я хочу только, чтобы ты приехала.

Я молчу. Понимаю, что не могу сорваться и поехать с ним, лишить его возможности добиться своей цели. Если уж моя рухнула.