Теннисные мячи для профессионалов
Шрифт:
— В какой именно из мусоросборников ты его выбросил?
– спросил Денисов.
— У багажника. Бросил и думать забыл… Как считаешь, будет мне за это что-нибудь?
— 201-й… — окликнул по рации дежурный. — Где находитесь?
— Третья платформа.
— Судебный медик позвонил. Выезжает к нам. Подходите. И поставьте в известность Королевского. Он с носильщиком. У контейнеров с отходами.
— Понял. — Денисов спрыгнул с платформы, не обращая внимания на начавшийся дождь, повернул
Денисов знал о решении Королевского — допросить судмедэксперта. Такое бывало, если следователь признавал это необходимым и существенным, как в данном случае. Бахметьев решил этим воспользоваться — еще раз посоветоваться с судебным медиком и, как водится, приглашал старшего опера: Бахметьев не работал в розыске и по разным причинам не мог стать первоклассным розыскником, у него был свой дар — ОБХСС. Оба понимали это.
Мусоросборники находились позади высокой каменной кладки, отделявшей заднюю часть двора. Их было несколько, доставленных сюда на случай досмотра и взятых под охрану. На каждом были проставлены мелом координаты места стоянки в ночь происшествия — «зал 2», «пл. 4», «багажное 1».
Королевского что-то задержало, контейнеры еще не были осмотрены. Сальков, понятые и двое сотрудников милиции -когда Денисов подошел — стояли плотно сбитой группой. Носильщик повторял для понятых:
— Вижу: человек лежит! Думаю, может, обморок? Упал -виском об асфальт… Долго ли? — С каждым повтором объяснение Салькова выглядело более убедительным. К суду могло и вовсе обкататься.
— А мне и ни к чему про выстрел. Упал и упал! Кровь под ним? А у меня аллергия на кровь. Как вижу — сразу отключаюсь…
Он стоял спиной к Денисову.
— Дальше, — сказал Королевский.
— Думал, зажигалка! Или пистолет стартовый… Ну и взял посмотреть.
— Ну, потом-то понял, что оружие, не зажигалка?
– спросил один из понятых — дружинник вагонного депо, -суровый, с большим животом. Сальков угрюмо взглянул на него:
— Потом — другое дело. А сразу-то? Поднял и по платформе, к вокзалу… — Сальков защищал свое право на ложь во спасение. — Вижу, оперативник дежурит. К нему. — Дальше пошло гладко. — «Скорую» вызвали. Стали спасать. Не я -он бы до камышинского на платформе лежал, до четырех утра! Конец пути — глухой, ходят мало! — Сальков не прочь был поставить случившееся себе в заслугу.
— Почему ж пистолет не сдали? — Понятой не успокоился.
— Я ж говорю: думал, зажигалка! Бывает? С тобой вроде ничего такое не случается.
— Такое? — сказал вагонник. — Никогда!
Второй понятой молчал.
— Как лежал пострадавший? — Королевский взглянул на часы. Он понимал, что опаздывает.
— Даже не заметил. — Со следователем Сальков говорил униженно-подобострастно. — Схватил игрушку эту и бегом по платформе.
— Бегом?
— Ну, пишите: «Быстро пошел».
— Дальше.
— Засомневался: «Зачем мне?» Надо бы, конечно, на место
Королевский заметил Денисова, показал на часы. Сальков тоже увидел старшего опера; Денисову показалось — он снова покраснел. Светлый пушок на щеках выделился сильнее.
— Я только ведь потом сообразил, что из этой штуки он себя… — Сальков поискал слово. — Шпокнул!
«К слову «убить» десятки синонимов, — подумал Денисов.
– «Лишить жизни», «умертвить», «ликвидировать», «прикончить», «убрать». Теперь вот и «шпокнуть»… У «жить» — совсем мало: «быть», «существовать».
— Куда положили пистолет? — уточнил Королевский. — В середину контейнера? Сбоку?
— Сбоку.
— Вопросы есть? — Это относилось к понятым.
— За пистолетом приезжал? — спросил второй понятой, все это время он молчал.
— Там записано. — Сальков махнул рукой. — Я все сказал, кому следовало. Приезжал. — Держался он уверенно.
«Вряд ли Сальков знает, что контейнер здесь, перед ним, — подумал Денисов. — Считает, что ему предложат только воспроизвести свои действия при понятых. Маршрут движения, проход с платформы к багажке».
— И что? — спросил понятой. — Пистолета не оказалось?
— Контейнера не оказалось, — мягче объяснил Сальков.
– Все контейнеры вывезли!
Королевский достал из «дипломата» чистый бланк, вмешался:
— Контейнеры здесь.
Салькову показалось: он ослышался.
— А с багажки?!
— Перед вами.
Сообщение явилось полной неожиданностью.
«На совещании в сауне этого не учли», — подумал Денисов.
— Покажите понятым, в какой части контейнера должен находиться пистолет, — предложил Королевский.
Контейнер, доставленный от входа в багажное отделение, был полон гнилыми овощами, отходами текстиля.
Сальков выглядел расстроенным.
— Вроде здесь. — Он провел вдоль передней стенки мусоросборника.
— Глубоко?
— Ближе к верху.
Королевский подал знак, один из инспекторов в рабочей робе, стоявший на соседнем контейнере, поддел лопатой рыхлую массу.
— Проверить металлоискателем…
Денисов оглянулся. От угла за ними наблюдала группа носильщиков, Денисов увидел бригадира Салькова — Романа, специально приехавшего на вокзал.
«Татьяна оповестила», — подумал Денисов о жене Салькова.
Малословный, с невыразительным плоским лицом, не лишенным, однако, магнетизма, Роман был фигурой загадочной — с носильщиков спрашивал строго за малейшую провинность, если требовалось, первым бросался на выручку постовым и оперативным уполномоченным. Бригадира за помощь благодарили и все же не доверяли: со своими подчиненными он был жесток, говорили, что обложил их бессовестными поборами, про которые ни он, ни носильщики нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминали.