Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
Конечно, это не вопрос одного дня и не то, что мы могли бы изменить в себе. Но, как и с особенностями оплаты обучения, мне этот вопрос видится одним из важнейших в перспективе ближайших лет. Я вижу себя в будущем политиком, но не консерватором, как вы могли бы представить, а центристом. Многие идеи из тех, что заявляют ваши сторонники, как бы вы не открещивались от их существования, заслуживают внимания и реализации, а беда Британии в том, что договориться две стороны не могут и не смогут.
Особенно в свете происходящих событий.
С уважением, Т.Н.»
Ещё
«Конечно, как один наследный член Визенгамота другому наследному члену, я не могу не отметить, что ваши слова революционны», писал Артур Уизли. Теодор поблагодарил его за внимание и пообещал в будущем представить более подробно изложенные мысли.
Пока он «страдал бумагомаранием», Дин убежал к семье, с которой отношения у него становились всё более прохладными, а Артур засел за рисунками. С его позволения они установили контакт по переписке с Изольдой, которая мило покраснела при прощании с Артуром и Теодором.
— Ничего не могу поделать, — объяснял он, проглатывая едва прожёванный бутерброд. — Я буквально теряю голову, когда красивая девушка начинает говорить вещи, в которых я ничего не понимаю. Это я теперь понимаю, — говорил он, — почему мне эта Перкс так запала, именно поэтому! Я полгода таскался в библиотеке за Грейнджер, пока они с Поттером не начали обжиматься, у меня… всё в движение приходит, когда они умные вещи говорят!
— Но-но! — одёргивал его Теодор на правах старшего кузена, посмеиваясь. — Никаких движений в ближайшие восемь лет!
— В Британии — шесть! А ей тут понравилось, — дерзил Артур в ответ.
Последним делом, которое Тео откладывал до последнего, было связано с «движениями» уже отца. Бумаги в семейном сейфе Гринготтса жгли руки — иносказательно, конечно. Он не хотел бы обнаружить, что отец изменял матери до его рождения, или, например, того, что какой-нибудь Томас окажется его родным братом по отцу.
Впрочем, у Томаса дядя, как он рассказывал, должен был пойти в Хогвартс — но погиб по пути.
Бумаги, о которых говорил отец, представляли собой записи в маггловской истрепанной тетрадке. Там были перечислены адреса, имена (не везде) и даты в две колонки: первая стояла за девять месяцев до второй, а во второй в скобках был год поступления в Хогвартс потенциального ребёнка. Теодору мерзко было даже думать о таком детальном подходе к фиксации всех похождений на несколько страниц убористой таблицы, однако он, преодолевая сомнения, решил отправиться тридцатого августа по первому адресу. Отец записывал всё в хронологическом порядке, и первая запись значилась восемьдесят третьим годом, маем — то бишь, если от той связи кто и родился, то он или она могли бы пойти в Хогвартс этим сентябрём.
Уолворт был странным маггловским районом, где магия почти не ощущалась. Бедные, запущенные многоэтажные дома, возле которых играли неопрятно одетые дети, молодые мужчины и женщины, праздно шатающиеся по улицам и явно торгующие телами, в целом это было гораздо хуже Актона.
Добравшись до места, которое значилось первым адресом из списка, Теодор неуверенно постучал в дверь.
— Кто там, — спросил грубый старческий голос.
— Прошу прощения, я могу увидеть Амелию или её ребёнка?
Ответом ему было гнетущие молчание.
— Кто ты такой, мальчишка? — распахнулась дверь. Красноносый старик с язвами на лбу, явно пьяный, в одном белье, смотрел на него с явной ненавистью. — По какой причине тебе есть дело до моей девочки? Она умерла родами, сгорела,
Теодор отпрянул под неожиданным напором старика.
— Я… я не хотел. Я не знал! Всего хорошего!
— А ну стой, мальчишка!
Теодор бросился бежать, но едва он пробежал два дома, как в боку снова закололо, и ему пришлось перейти на шаг. Вроде бы никто не преследовал его, но крики старика, казалось, продолжали звенеть в его ушах. Проклятое дитя, которые одарил Амелию чистокровный маг Магнус Нотт, высосало все соки из это девушки. Нерождённый маг — а сколько их, нерождённых магов, умерло в Британии из-за его семьи? Сколько записей в тетрадке отца были могилами на кладбищах?
Вернувшись домой, Теодор выпил купленное по случаю зелье Сна без сновидений, чтобы отпустить эту ситуацию. Не помогло.
***
До вокзала ребята добирались так же, как и в прошлые годы — на маггловской электричке. В этот раз Дин всю дорогу прикладывал к щеке холодную тряпку, которую ребята по очереди украдкой заколдовывали, пока никто не видел. Кинжал вернулся домой, и Томас со своим чемоданом попал под горячую руку. Оказалось, что не все проблемы сводные братья решили друг с другом, и Дину перепало по лицу.
Кингс-Кросс встретил их холодным туманом и дождём, и зонт-трость пригодился вновь. Теодор поднял свои вещи в вагон, а затем дождался прибытия большого семейства Уизли, чтобы помочь занести вещи Джинни. Она отклонила его приглашение сесть в одно купе с ним (впрочем, это не слишком расстроило Теодора), предпочтя общество своих подружек, которые у неё, в пику осени её первого курса, уже давно были.
Самого Теодора, едва лишь поезд дёрнулся и начал набирать ход, озаботили гораздо более важной по мнению вопрошающих темой клуба самообороны без противника. Количество желающих присоединиться к клубу только выросло — Тюбер написал, что индейцы подписали сделку даже на больший объём, чем ожидал Мартин, и большую часть времени гости из МАКУСА рвались обсуждать идеи, озвученные Ноттом. Несмотря на следующие события, финал Чемпионата и беспорядки, просочившиеся в прессу за авторством всё той же вездесущей Риты Скитер, слова Теодора не остались незамеченными.
— А вот и клуб сквиболюбов, — ощерился, вваливаясь в чужое купе, Драко Малфой. Выглядел он, откровенно говоря, не слишком хорошо. Круги под глазами выдавали нарушения сна, взъерошенные волосы и сдвинутый на бок галстук — множество волнений, отвлекавших его. — Что, когда планируете свадьбу с Филчем, мистер Нотт?
— Драко, — ласково улыбнулся ему Невилл, который стал к четырнадцати годам представлять собой не увальня, но подтянутого здоровяка. Виновен в этом был Криви, насоветовавший ему ещё зимой бегать по утрам, и результат был на лицо. — Скажи, кто тебя так обидел, что ты так плохо выглядишь?
— Идите к Мордреду, — скривился Малфой и захлопнул дверь купе.
В итоге внеурочное собрание клуба в купе постановило расшириться на всех желающих, для чего Бут вызвался внести изменения в Устав клуба, утверждённый директором. Это было не слишком хорошим решением, как казалось Теодору, но он уже сам дал своим друзьям понимание, как они будут жить в этом году, ещё на прошлых рождественских каникулах.
В Хогвартсе за столом преподавателей было чуть больше людей, когда студенты расселись после поезда, чем в прошлом году. Людо Бэгмен, бывший квиддичист, куратор спорта в Министерстве, соседствовал с Хагридом, а по левую руку от профессора Вектор сидел усатый Бартемиус Крауч, недовольно взирающий на шумных студентов.