Теплый шоколад на десерт

primavera

Задержавшись с ответом, Джиллиан взяла со столика бутылку воды и отхлебнув из горлышка, спросила с веселой улыбкой:

– Как твои ребята? – Фостер сменила ставшую опасной тему разговора, – Близнецы уже наверно в школу ходят?

– В этом году отправятся в первый класс. Будет время, заезжай. Мы же вроде были добрыми соседями. Не буду отрицать, муженька твоего на дух не выносила. Козел и кобель …

Джиллиан мысленно выдохнула, о Кэле временно забыли, переключившись на Алека.

– Доооора, – с деланной обидой протянула Джиллиан, – Он был моим мужем, и я его когда-то любила.

– Ха,- Дора выпустила из себя воздух

и, скопировав Лайтмана, выпятила губы, причмокнув, – Вот уж не думала, что и такая умная, красивая леди как ты, столько лет была слепой … – она пренебрежительно махнула рукой, – Слава Богу, что избавилась от слизняка.

– Прошу, не надо! – Джилл разве что не подпрыгнула на диване, и нахмурилась. Алек в прошлом, но и в их совместной жизни было много хорошего. Дора умела давать характеристики. Фостер неоднократно убеждалась, что эта внешне грозная женщина, хоть по натуре доброжелательна и приветлива, но порой бывает немного грубой, а если невзлюбит человека или поймает на лжи, спуску от нее не жди. Вероятно, она имела право на нелестные слова, неоднократно видя Джиллиан, расстроенную, глотающую слезы обиды после шумных эгоистичных истерик Алека. Но все равно выслушивать критику в свой адрес не было желания.

– Молчу, – обиженно проронила Дора, подумав, что Лайтман, будучи другом Джиллиан явно не жаловал ее муженька, и не был частым гостем в доме у супругов Фостер. А если и приезжал, то не афишировал своего присутствия. И она не сразу признала в беспардонном наглеце, появившемся в палате у Джиллиан того самого мужчину, что изредка появлялся у ее бывших соседей. Тем более прошло больше трех лет после развода Фостер, и разъезда супругов, с последовавшей за ним продажи дома.

Все еще непрерывно бухтя себе под нос, о безобразных и невоспитанных мужчинах недостойных такой милой женщины, как Джиллиан, Дора уложила в сумку халат и тапочки, распрямляясь.

– А теперь девочка, встань и посмотри, мы ничего не забыли? – зорким взглядом обвела палату по периметру.

– Кажется все упаковали, кроме пледа – Джиллиан встала с диванчика и тут же прищурилась, тихонько ахнув, отвернулась от яркого солнца, неожиданно вынырнувшего из-за туч, наполнившего палату сияющим светом, – Смотри, дождь кончился? – она подошла к окну, и прислонившись лбом к стеклу смотрела на моментально преобразившийся больничный парк.

– Господи, как же я хочу на свободу, – пробормотала Джиллиан, пробуя открыть окно.

– Осторожней, побереги руки, – Дора подняла раму до упора, щелкнув рычажками фиксатора, и в палату ворвался влажный теплый воздух, несущий с собой запахи мокрой зелени и сырой земли. Джиллиан прикрыла глаза, подставляя лицо солнечным лучам и ветру. Он словно ожидая этого, легонько поиграв ее волосами и дунув посильнее, взметнул их в воздух, бросая на лицо, тут же затихая и нежно лаская влажную кожу.

– Я жива, – едва слышно проговорила Джиллиан, – Пусть все будет хорошо.

– Обязательно, детка, – Дора остановилась рядом, засунув руки глубоко в карманы розовой форменной куртки. Джиллиан поняла, что женщина хочет ее обнять, а по ее сосредоточенному виду и плотно сомкнутым губам, прочитала сильнейшее желание сказать что-то очень важное по ее мнению.

– Я слушаю, – улыбнулась Фостер, – И по тому, как тебе тяжело начать разговор, могу предположить – это касается Кэла? Вы буквально пылаете взаимной страстью, – Дора не ответила, едва заметно дернув уголком

рта, – Он что-то натворил, пока я не могла присматривать за ним, из-за своего плохого самочувствия? – Джиллиан не скрывала веселья, она две недели наблюдала за этой парочкой и их уморительные пикировки доставили ей немало приятных минут. А порой она давилась от смеха, глядя, как Дора бесила Кэла своим пренебрежением к его нападкам и наглым выходкам.

Но то, что поведала ей Дора, противоречило недавним обвинениям в адрес Кэла. Оно оказалось опустошающее болезненным, напрочь лишая Джиллиан веселья, и легкого воодушевления, не покидавшего ее со вчерашнего вечера, появившегося после слов ее лечащего врача: «Завтра на выписку, мэм».

– Ты умирала, – тихо, глядя себе под ноги проговорила Дора, – И если бы не его бешеная энергия, способность идти напролом, распахивать двери ногой, невзирая на то, кто за ними сидит … – она замолчала и усмехнулась, – Сперва мне он не понравился, пытался строить меня, хамил, насмешничал … но когда я разгадала его тайну … – он тебя любит, Джиллиан. Любит. За двадцать лет работы медсестрой я повидала немало. Видела, как узнав диагноз, сбегают верные и вроде бы нежно любящие мужья и жены, как дерутся, родственники над умирающими, деля будущее наследство, видела тех, кто отдавал последнее, ради того чтобы купить дорогущее лекарство, но такого упорства, даже упертости, и веры в лучшее – не встречала. А уж когда он притащил этого испанца … – она во время опомнилась и проглотила конец фразы, чуть не ляпнув о бешеной сумме, потраченной на новомодные лекарства и визит доктора. – Простила и поняла, когда он сорвался, сбежав. Думаю, многие решили, что твой друг струсил, но ... это не так.

Дора все же осмелилась и легонько погладила Джиллиан по спине.

Фостер едва заметно вздрогнула, с отстраненной улыбкой, глядя в окно, медленно провела ладонью по своим волосам, коснулась пальцами щеки и опустила руку, дав ей безвольно повиснуть вдоль тела.

– Я знаю, – со вздохом почти шепотом ответила Фостер, прищурившись, опустила взгляд, рассматривая пол. – Он такой, необыкновенный и невыносимый. С ним сложно, и очень хорошо. Знаю, – едва шевеля губами, повторила она ,- И, я его люблю.

На ее лице ненадолго задержалась теплая улыбка. Джиллиан тряхнула волосами, оказывается, произнести вслух слова признания не так и сложно. Стало чуточку легче. И только она слишком хорошо знала Кэла, понимала – переубедить его почти неразрешимая задача. Пройдет еще немного времени, она окончательно выздоровеет, и нежного, любящего Кэла, с такой непосредственной радостью идущего на контакт, и буквально прописавшегося на ее личной территории – не будет. Нет, он не перестанет там топтаться, с хозяйской бесцеремонностью, но преследуемые им цели изменятся. А еще Валловски …

Склонив голову к плечу, она чуть нахмурилась, поджимая нижнюю губу, невесело усмехнулась, заметив удивление на лице Доры – та вопросительно уставилась на Джиллиан, ожидая продолжения.

– Мы друзья. Мы очень хорошие, близкие друзья.

– Но это неправильно, – недоумевающее воскликнула женщина.

– Наоборот. Правильно. Дружба – это нечто основательное, прочное,- пыталась убедить саму себя Джиллиан, – Ее сложно разрушить случайной глупостью. Дружба значительно терпимей любви и более стойка перед угрозами извне. Да и почему ты так удивлена. Разве друзьям возбраняется любить друг друга?