Терем желаний
Шрифт:
– Я могу не успеть к шести. В понедельник всегда много работы.
– Устроим перерыв.
– Тени сожаления не промелькнуло ни в голосе, ни на ее лице.
Постоянное нежелание проявить хоть чуть-чуть инициативу больно задевало самолюбие Валеры. Другая бы искала возможность и повод для новой встречи, а эта - "устроим перерыв", словно речь идет о нудной пьесе с плохим актером.
– Ладно, увидимся.
– Интонация его голоса заставила Машу посмотреть на Валеру.
– Если тебе интересно, в четверг будет
"Не обижайся", - говорили ее глаза. Она посмотрела на его губы, улыбка стала отчетливее, будто Маша вспомнила что-то хорошее. А еще через секунду она тихо попрощалась и вышла из машины.
***
"Ты затеваешь опасную игру. Одно дело - воспитывать себя, изменять, строить, но хватит ли воли сохранить свои принципы, общаясь с другим человеком? Сможешь ли быть с ним и остаться при этом сама собой? До сих пор тебе никто не мешал, не вклинивался со своими желаниями и интересами. Сумеешь ли устоять, уступая, и остаться независимой, подчиняясь?.."
Внутри у Маши второй день шла борьба. То Маша хотела оттолкнуть Валеру и прекратить еще не начавшийся роман, то, наоборот, ускорить его развитие, испытать себя на практике. Ведь вышла Марина второй раз замуж, не побоялась, хотя развод она переживала не менее тяжело, чем Маша, несмотря на поддержку друга, а теперь и мужа. О замужестве Маши разговора не было, да и не пара они с Валерой по всем канонам. Он красивый, состоятельный, преуспевающий в собственном деле, она же - скромный библиотекарь без материальной поддержки и перспективы на будущее (разве это карьера - заведовать маленькой библиотекой, о чем мечтала Маша).
Но так даже лучше: никаких клятв и обещаний, никаких клятв и упреков при разрыве отношений. Идеальные условия для испытания. Маша улыбнулась, вспомнив о его поцелуях. Тогда она осталась довольна Валерой и, главное, собой. Да, пока она контролирует себя полностью, бояться нечего. Если же события начнут выходить из-под контроля, она уйдет и возвратится к прежней жизни. Маша вернулась к рабочему столу.
Но тут в ней заговорила совесть. Она понимала, что берется нечестно играть; непорядочность претила ее натуре и воспитанию. Зачем морочить человеку голову, если ты неискренна? В его возрасте мужчины давно женаты или имеют одну постоянную женщину, такую же жену, но без отметки в паспорте. Маша вздрогнула.
"Я такой не стану, - твердо решила она.
– И вообще, зачем это нужно? Надо попрощаться и выкинуть его из головы".
Можно и нужно бы заранее предупредить, но как скажешь: "Я буду любовницей, но не буду твоей"?
Смешно!
Что же делать?
***
Валера захлопнул книгу и сухо прокашлялся. Надо же, в разгар лета подхватить ангину! И с ней можно работать, так ведь голоса нет. Валера попробовал поговорить со своим отражением в зеркале. Увы, из горла выходили лишь свистящие и шипящие звуки.
"Хорош!" - заключил
– он мужчина, и решать будет он.
***
Елена Николаевна подошла к Маше:
– Давай я допишу. Тебя к телефону. Зайдя в кабинет, Маша взяла трубку:
– Алло?
На линии что-то захрипело, потом закашляло.
– Алло? Говорите!
– повысила голос Маша - Кто это?
– Маша, это Валера.
Может, показалось? Разве можно разобрать что-либо в таких помехах?
– Кто-кто?
– переспросила она. Снова кашель.
– Валера.
– Голос прозвучал чуть громче. Маша звонко рассмеялась, не задумываясь, что ее так развеселило.
– Господи, Валера! Что с твоим голосом?
– Это не смешно. Я болен.
– Вот это да!
– Ее смех предательски звенел в трубке.
– Только не говори, что у тебя ангина.
– У меня ангина, и мне одиноко и грустно. А ты смеешься...
– Прости, пожалуйста.
– Извинения в ее голосе не прозвучало.
– И ты решил избавиться от скуки, оторвав меня от работы? Как ты узнал номер?
– Я решил пригласить тебя проведать умирающего. Твой визит может повлиять на изменение завещания в твою пользу. Придешь?
– За завещанием?
– все еще смеялась Маша.
– Нет. Я приду как сестра милосердия. Готовься к лечебным процедурам. Что-то нужно купить?
– Нет. Может быть, хлеба.
– Признайся честно, - преувеличенно строго заговорила она, - у тебя есть какая-нибудь еда?
– Все есть, кроме тебя.
– Ладно, - смягчилась она.
– Не умирай, я скоро буду.
Наверное, болеть не так уж плохо, подумал Валера, кладя трубку. А с другой стороны, чего ей опасаться немощного умирающего?
Валера, улыбаясь собственной мысли, начал убирать разбросанные по квартире вещи, наброски рисунков, чертежи, распихивать их по ящикам и полкам. Покончив с уборкой, он пошел готовить ужин.
Когда раздался звонок в дверь, Валера уже все закончил.
Переступив порог, Маша критически осмотрела хозяина и, видимо, оставшись довольна его видом, приветливо улыбнулась.
– Почему ты так поздно?
– просипел Валера. Он забрал у нее сумки, воровато заглянув в одну из них. Маша скинула босоножки.
– Надень Лилины тапочки.
Простудишься.
Она подняла бровь и выразительно посмотрела на его босые ноги.
– Семь часов, - ворчал больной, подвигая Маше тапочки.
– Я три раза грел воду в чайнике.