Терем желаний
Шрифт:
– Ищи себе других девочек!
– Маша!
– резко оборвал ее Валера. Она приняла вызов и, гордо вскинув голову, стояла перед ним и смотрела глаза в глаза.
– Маша, - Валера взял себя в руки, - давай сядем, поговорим.., я хочу сказать тебе...
– И замолчал. Он понимал, что не сейчас нужно вести об этом речь, что оба возбуждены и напуганы, что у обоих нервы натянуты до предела, но уже не мог остановиться. Водоворот чувств продолжал затягивать его.
– Что?
– торопила Маша, отходя назад, чтобы Валера не дотронулся до нее. Говори.
– Маша...
–
На долю секунды Маша опешила, а холодный разум уже жестко контролировал действия, мысли, слова.
– Этого мне еще не хватало!
– брезгливо бросила ему в лицо Маша.
– Что?!
– взвился Валера. Его пальцы больно сжали плечи девушки, так что ее глаза скупо наполнились слезами.
Она повернулась и, пройдя через комнату, скрылась в коридоре. Зажегся свет. Немного погодя она снова появилась в дверях, настоящая в свете и нереальная в тусклой пустоте темной комнаты.
У нее хватило духу еще раз взглянуть на потерянного, отвергнутого Аполлона, воистину прекрасного в своей наготе. Хватило наглости равнодушно-мило улыбнуться.
– Прощай, - тяжело сказала Маша и резко повернулась к выходу.
– Стерва!!!
– Стены содрогнулись от исступленного, сорвавшегося на фальцет крика Валеры, заглушившего щелчок замка.
– Стерва-а!!!
– неслось вдогонку девушке, стремительно сбегавшей по лестничным пролетам.
– Стерва-а-а!!!
– слышались отголоски в выжидающе повисшей тишине двора.
– Стерва! Стерва!
– кричал Валера, падая ниц на кровать. Вскочил, стал срывать простыни, безжалостно боксировать подушки, кидая их на пол, рухнул на голый матрац и в бессильной ярости колотил руками по кровати.
– Стерва! Стерва!
Маша бежала, не разбирая дороги. Ноги сами несли ее к дому. Устремив вперед невидящий взгляд застланных слезами глаз, задыхаясь и спотыкаясь, она не сбавляла бег. Ее гнал вперед крик Валеры, злобный и тоскливый, оглушительный и молящий. И еще ее подгоняло обреченное счастье.
Маша любила.
Долгие годы по всем законам зодчества она возводила внутри себя непроницаемую крепость. Тесала из глыбы унижения и оскорбленного достоинства, дотошно точила тесное пространство без единой трещины, искусно полировала толстые стены, чтобы замуровать там сердечную боль и самое сердце, чтобы никто не смог прикоснуться, даже увидеть - какое оно. Она так гордилась своим творением и трепетно скрывала свою гордость от посторонних, чтобы не вызвать соблазна разрушить ее созидание. Так уверилась в своей силе, что почти не колебалась, пошла на испытание прочности своей священной кельи и себя.
Валера не разрушил ее. Естественным воздухом его любовь проникла сквозь стены и миллионами атмосфер рассыпала их, словно замок из песка, и наполнила собой Машу.
Она отказалась от любви. Умирающие руины сыграли свою последнюю предсмертную роль. Слезы отчаяния душили ее, а душа пела от счастья, смехом и горечью вырывавшимся наружу.
У двери своей квартиры Маша остановилась, утихомирила, насколько удалось, эмоции и осторожно открыла дверь. Прислушалась -
***
– Маша, вставай!
– Игорь потрепал сестру за плечо.
– Что у нас есть покушать?
Она повернулась на спину, натянула одеяло до самой головы. Глаза болели, и состояние было, как после хорошей попойки.
– Что, Света, не могла покормить тебя?
– слабым голосом спросила Маша.
– Покормила. Только сейчас уже время обедать.
– Господи!
– Неужели она так долго спала?
– Который час?
– Полдвенадцатого. Вставай, все равно не спишь.
Игорь ушел на кухню и начал громко стучать посудой. Тело ныло. Маша вперевалочку пошла в комнату, которую делила с матерью и которую в эту ночь занял Игорь. Надев халат, она вернулась к постели, сложила ее и спрятала в шкаф. Посмотрев тупо на одежду. Маша лениво скомкала ее и сунула в тумбу для грязного белья - вечером будет стирка.
Игоря она застала наполнявшим водой кастрюлю.
– Что ты собираешься делать?
– Маша поставила на огонь чайник. Хотелось пить, внутри было ощущение, как будто она наглоталась песка.
– Суп, - лаконично ответил Игорь и с сочувственной иронией осмотрел сестру, однако воздержался от язвительного замечания и спросил:
– Когда ты вернулась?
– Не знаю. Поздно.
– Маша села, поставив локти на стол и подперев ими голову.
Игорь поставил перед сестрой полную чашку. Маша глотнула обжигающего чая.
– Ты была у Валеры?
– полюбопытствовал брат.
– Заходила, - она рассматривала чаинки на дне чашки, - после работы.
– Как он тебе вообще?
– Он хороший, - заученно произнесла Маша. Как много в себя вмещало это слово. И какое точное определение нашел этот хороший человек для нее. То, чего она хотела, к чему стремилась, умещалось в одном слове, произнесенном Валерой. Маша запивала горькую обиду чаем и знала: Валера прав.
– Он иногда так себя ведет...
– продолжал Игорь, вызывая сестру на откровенный разговор.
– И выспрашивает про тебя все время.
Игорь посмотрел на Машу, не зная, продолжать ему или нет, и спросил:
– У вас что-то...
– Нет!
– оборвала его сестра. "Врешь!" - стукнуло сердце, и Маша густо покраснела.
– И не будет, - тихо добавила она. Это ближе к истине.
Игорь смущенно пожал плечами:
– Мне показалось...
– Перекрестись!
– грубо посоветовала сестра.
Она выскочила из кухни, со стуком закрыла дверь в спальню и бросилась на кровать.
Игорь смотрел вслед сестре, недоумевая и терзаясь в догадках. Мысль, что Маша принимает ухаживания архитектора, ему подсказала Света. Сам Игорь не додумался до этого. Но в самом деле, зачем сестре обхаживать здорового, крепкого и богатого мужика?