Терем желаний
Шрифт:
– Возьми фрукты.
– Он протянул Маше поднос.
– Я принесу вино.
На пороге Маша задержалась, пока Валера ставил на тумбочку фужеры и бутылку, затем поставила рядом поднос. Оглянувшись, она замерла. Через открытую дверцу шкафа было переброшено женское платье. Сердце ее сжалось, а потом бешено застучало.
Валера перехватил ее взгляд, постоял в нерешительности с видом обреченности и подошел вплотную к Маше.
– Маш, - он внимательно вглядывался в ее глаза, - поцелуй меня сначала.
–
– Она отступила назад.
– Потом я объясню.
– Мне не надо объяснять. Я просила лишь предупредить заранее, будем считать, что ты это сделал.
Она отступила еще, намереваясь уйти, но Валера схватил ее за плечи и развернул к себе.
– О чем ты говоришь? Если б я предупредил, ты бы отказалась.
– Валера, - Маша говорила тихо, чтобы не было заметно ее волнения, - у нас был уговор, что я уйду, когда здесь появится женщина. Я не имею привычки отказываться от своих слов. Отпусти меня, пожалуйста.
Она замолчала, потому что ком в горле затруднял дыхание. Она не предполагала, что будет так больно и обидно.
– Что за черт?! Какая женщина, Маша?
– Я не оставляю здесь свои платья!
– зло выкрикнула она, пряча полные слез глаза.
– Отпусти меня!
И резко скинула его руку с плеч, но Валера вновь схватил ее, прижал ее голову к своей груди и вздохнул с некоторым облегчением. Он и не подумал, что Маша может таким образом объяснить появление платья в его квартире.
– Глупенькая ревнивица!
– Он поцеловал ее в макушку.
– Сама не знаешь, что говоришь. Я тебя остановить не могу, где уж мне гоняться за другими?
Маша молчала. Ей во что бы то ни стало надо справиться со слезами. А ведь поистине глупая, думала она, пока Валера что-то нашептывал. Почти каждый день она приходила сюда, и не было намека на то, что кто-то еще бывает здесь. Похоже, что и сестра не особенно часто навещает брата.
"Дурочка, да и только!" - усмехнулась она про себя.
– Ладно.
– Маша подняла голову.
– Давай смотреть телевизор.
Валера взял пульт управления и сел с Машей на кровать. Раздался щелчок, и на экране вспыхнула заставка.
– Маш, - он должен был сказать и все не решался, - ты успокоилась?
– Конечно. Я не очень переживала, - с прохладцей ответила она.
– Извини, если я обидела тебя.
– Ты извиняешься за ревность или за то, что не переживала?
– Налей мне вина, - попросила она.
– Сейчас.
– Валера продолжал сидеть.
– Чего в тебе больше, Маша: ревности или безразличия? Только честно.
– Не знаю.
– Более честного ответа она не нашла и пыталась объясниться. Наверное, я не правильно выразилась Обычно я не отношу к себе оба понятия.
Она с показным равнодушием еще раз скользнула взглядом по платью, перекинутому через дверцу шкафа, поднялась и подошла к тумбочке.
–
– предложила она, наполняя свой фужер.
– У меня есть немного, хватит.
Маша передала вино Валере и оперлась локтем о подоконник. На экране диктор читал последние новости, и Маша обводила медленным взглядом комнату, ни на чем особенно не задерживаясь.
– Ты намерена простоять там весь вечер?
– Валера упруго поднялся на ноги, подошел к Маше, забирая у нее бокал.
– Пьяница.
Маша нехотя подчинилась его рукам и через минуту уже лежала на кровати. Он лег на бок, подперев одной рукой голову, а свободной рукой он водил по контуру ее лица, гладил волосы.
– Это платье твоей сестры?
– не удержалась от вопроса Маша.
Он молча покачал головой.
– Подарок для нее?
Снова молчаливое отрицание. Маша опустила глаза, смирившись с неудовлетворенным любопытством. Валера наклонился, освободившейся рукой повернул ее к себе и легонько коснулся губами закрытых век, затем сжатых губ, снимая с них напряжение. Маша сильно сжала губы. Тогда Валера слизнул с них помаду, приподнял голову, чтобы проверить реакцию Маши, снова мимолетно коснулся ее поцелуем... Маша вдруг хохотнула.
– Я очень любопытная?
– вспомнила она особенную фразу Валеры.
– Нет.
– Глаза Валеры заискрились от ее находчивости, однако он не спешил, занятый ее горячими сухими губами. Кончиком языка он обводил маленькие припухлости и едва заметную впадинку посередине ее нижней губы, делал слабые попытки открыть ее пересохшие и ждущие губы. Он самозабвенно начал ее целовать.
– Я умру, - тихо предупредила Маша.
– Почему?
– не прерывая поцелуя, поддержал разговор Валера.
– От любопытства!
Мелодичный смех проник в его душу, разливаясь теплом по всему телу, его язык толкнулся в ее горячий рот с легким привкусом вина, вступил в дразнящую игру с ее языком.
– Вкусно, - чуть слышно прошептал он, оттягивая минуту признания.
– Здесь все твое.
– Он прижался к ее губам, удерживая своим весом от резких движений - пусть осознает в неподвижности.
Маша помотала головой, снимая давление. Намеренно неторопливые ласки Валеры рассеяли ясность мысли, она уже потеряла нить беседы.
– Ты о чем?
Тягуче-ленивая смесь поцелуя и разговора действовала как самая изощренная ласка. Маша чувствовала безграничный поток и бушующую энергию одновременно. Ей не терпелось перейти к более тесному сближению, и в то же время она ностальгически жалела об уходящих мгновениях удивительной нежности.
– А ты о чем?
– Валера проклинал себя за малодушие, но - Бог мой!
– как хотелось продлить наслаждение от ее доверчивости и легкой говорливости.
– Я о.., любопытстве, - вспомнила наконец Маша.