Терновая цепь
Шрифт:
– Чарльз, не надо, – попыталась возразить Грейс, но ее слова прозвучали неубедительно; в конце концов, разве они не для того собрались здесь, чтобы пройти через Портал демона? Чарльз уже вышел вперед, выпрямив спину. Только в этот момент Корделия заметила, что он пришел с пустыми руками. В Лондоне не осталось ничего, что представляло бы для него ценность. Он приблизился к воротам и переступил через порог.
Его фигура на мгновение исчезла, потом возникла на фоне зимнего пейзажа. Он обернулся и посмотрел прямо перед собой. Было ясно, что он не видит ни Портала, ни Сумеречных
Сумеречные охотники переглянулись. Через несколько долгих мгновений Мартин Уэнтворт последовал за Чарльзом, а потом, в свою очередь, обернулся и помахал оставшимся. Его губы зашевелились, и Корделия угадала слово «Идрис». После этого Уэнтворт отошел в сторону и скрылся из виду.
Люди оживились. Сумеречные охотники по очереди подходили к арке и исчезали. В тот момент, когда Пирс и Кэтрин провозили через Портал тело Кристофера, Корделия взглянула на Анну, но та не шевелилась и даже, казалось, не дышала.
Евгения по поручению Ари несла Уинстона в позолоченной клетке.
– Прощай! Прощай! – чирикал попугай до тех пор, пока Портал не поглотил его.
Флора Бриджсток подошла, чтобы поговорить с Ари, но девушка с суровым видом покачала головой; Флора прошла через Портал одна, бросив на дочь печальный взгляд.
– Лейли, – произнесла Райза, положив руку на локоть Корделии. – Пора идти.
Корделия услышала сдавленный вздох Алистера. Взглянула на мать, сидевшую в инвалидном кресле. Сона, сложив руки на животе, смотрела на детей черными глазами. В них был вопрос. Она что-то подозревает, подумала Корделия. Ей оставалось только надеяться, что мать поймет их.
Райза начала толкать кресло матери к арке, явно полагая, что Корделия и Алистер последуют за ней.
– Оскар! – завопил Томас. Корделия, обернувшись, увидела, что собака сорвалась с поводка и весело носится кругами по лужайке.
– Треклятое животное, – выругался Алистер и побежал к Томасу, чтобы помочь ему поймать озорного пса.
Томас протянул руку и хотел схватить собаку за ошейник, но Оскар метнулся влево и, возбужденно тявкая, понесся прочь.
– Плохой пес! – крикнул ему вслед Томас, когда Люси попыталась его перехватить. – Сейчас не время для игр!
– Райза… я должна им помочь. Увози Maman; через минуту увидимся на другой стороне, – сказала Корделия и, бросив последний взгляд на мать, побежала к друзьям.
Анна, Джесс, Ари и Томас образовали нечто вроде круга, пытаясь не дать Оскару убежать. Люси повторяла: «Сюда, Оскар, сюда», – и хлопала в ладоши, чтобы привлечь его внимание. Люди из Анклава сторонились Корделии и ее друзей – Оскар совсем взбесился, подбежал сначала к Ари, потом вырвался из ее рук, ринулся к Грейс, прыгнул на грудь Джессу.
– Оставьте собаку, идиоты! – проорал Огастес Паунсби, прежде чем скрыться в Портале. Корделия отметила, что за ним в очереди стояли человек пять или шесть.
Осталось недолго.
Оскар шлепнулся на землю и принялся кататься, виляя хвостом. Когда Ида Роузвэйн, последняя в очереди, прошла через Портал, Анна опустилась на колени рядом с собакой и погладила ее.
– Хороший
Оскар сел и осторожно ткнулся носом в ее плечо. В саду было пусто. Корделия оглядела оставшихся Сумеречных охотников: здесь были только она, Алистер, Анна и Ари, Томас, Люси, Джесс и Грейс.
Портал был все еще открыт: они видели заснеженные равнины у границ Идриса, толпу нефилимов, которые пытались выстроиться в колонну. Они еще могли передумать, могли присоединиться к своим. Но сделать это означало бросить не только Лондон, но и Мэтью, и Джеймса. А значит, исключено.
Томас пристегнул поводок к ошейнику Оскара.
– Хороший мальчик, – сказал он, почесывая собаку за ушами. – Ты сделал именно то, что нужно.
– И кто бы мог подумать, что пес Мэтью Фэйрчайлда так хорошо обучен? – усмехнулся Алистер. – Я считал, что Оскар ведет рассеянную жизнь золотой молодежи где-нибудь в Адском Алькове.
– Мэтью и Джеймс вместе обучали Оскара, – объяснила Люси. – Они научили его куче игр и трюков, и… – Ее глаза заблестели. – Ну вот! Все получилось. Я не думала, что у нас выйдет.
Корделия подозревала, что никто из них до последнего не был уверен в успехе, потому что эта отчаянная идея возникла среди ночи, когда до ухода оставалось всего несколько часов. И тем не менее все согласились на это предприятие. Они цеплялись за свой план, как за единственную надежду, потому что в такие времена надежда – это все, что остается у человека.
– Я чувствую себя виноватой, – прошептала Ари. – Матушка… что же она подумает, когда не найдет меня на той стороне?
– Евгения всем объяснит, что мы задумали, – сказал Томас. – Она мне обещала.
Он выпрямился и взглянул на арку.
– Портал закрывается.
Не отрываясь, они смотрели на тускнеющий пейзаж. Со всех сторон наползали тени, словно на холст налили черную краску; сначала исчезли горы, потом равнина, потом фигурки Сумеречных охотников.
Портал исчез. Арка снова стала воротами, которые никуда не ведут. Корделия и ее друзья были заперты в Лондоне.
– И что теперь? – прошептала Грейс, глядя в темный проем.
Корделия сделала глубокий вдох.
– А теперь возвращаемся в Институт.
От садов набережной Виктории до Института было недалеко – не больше двадцати минут пешком, но сейчас они чувствовали себя совершенно иначе; обратный путь казался куда более опасным, чем дорога до ворот Йорк. Тогда они выполняли приказ Велиала; сейчас они нарушали его в надежде, что демон ничего не заметит.
Люси представилось, что все они – мыши, которых пустили в стеклянный лабиринт без выхода, и что откуда-то сверху за ними наблюдает кот. Она смотрела на простых людей, шатавшихся по улицам, словно во сне. Девушка понимала, что отнюдь не милосердие помешало Велиалу перебить все население города или изгнать отсюда людей, как он изгнал Сумеречных охотников. Дело было в том, что он хотел править Лондоном – не городом-призраком, не руинами, а тем Лондоном, который он знал, где бывал. С банкирами, спешащими в конторы с газетами подмышкой, с цветочницами у станций метро, с фургонами ремесленников и тележками разносчиков.