Терновая цепь
Шрифт:
– С собой, – прошептал Мэтью. – Но там совсем немного осталось.
– Дай посмотреть, – попросил Джеймс, и Мэтью без возражений подал ему флягу. Джеймс отвинтил крышку, заглянул внутрь и похолодел: в сосуде плескалось, наверное, два глотка жидкости.
Стараясь, чтобы у него самого не дрожали руки, Джеймс налил немного лекарства в крышку и протянул Мэтью. Мэтью помедлил мгновение, быстро влил в себя содержимое колпачка и снова привалился к стене.
Джеймсу показалось, что рука Мэтью, когда он отдавал крышку обратно, дрожала меньше. А может быть, ему просто очень хотелось, чтобы так оно и было. Он завинтил флягу и засунул ее обратно в карман друга. Помедлил – ему было приятно чувствовать сквозь сорочку тепло Мэтью, ровное биение его сердца.
– Они придут
– Знаешь, мы не просто пошли прогуляться по магазинам, – устало, но беззлобно произнес Мэтью. – Мы находимся в ином мире, Джеймс.
– Я верю в них, – ответил Джеймс.
Мэтью поднял голову и пристально взглянул другу в глаза.
– Хорошо, – сказал он и положил руку на грудь, поверх ладони Джеймса. – Хорошо, когда у человека есть вера.
28. Приливы Темзы
Томас вел Джесса и Грейс по улицам Мэйфэра, чувствуя себя проводником группы охотников-любителей в девственном лесу, кишащем тиграми.
Сначала им пришлось долго искать броню по кладовым Института, потом Джесс помогал Грейс надевать ее, поскольку она никогда не носила боевое облачение Сумеречных охотников. Все трое, естественно, были вооружены – Джесс мечом Блэкторнов, а Грейс взяла из арсенала длинный серебристый кинжал, – но Томас никак не мог отделаться от мысли о том, что в бою от его спутников будет мало толку. Он знал, что Джесс когда-то давно учился по книгам и последнюю неделю занимался в зале Института, но это не могло сравниться с годами интенсивных тренировок обычного Сумеречного охотника его возраста. Грейс, конечно, вообще ничего не смыслила в искусстве сражаться, если не считать нескольких приемов, которым много лет назад научил ее брат. Да, она держала кинжал довольно уверенно, но Томасу хотелось бы, чтобы девушка имела хоть какое-то представление об обращении со стрелковым и метательным оружием. Едва ли ей удастся подобраться к Стражу на достаточно близкое расстояние, чтобы пырнуть его кинжалом, размышлял он.
Полдень миновал недавно, но из-за нескончаемых черных облаков, плывших по небу, в Лондоне царили вечные сумерки. Стражи, хотя их было немного, патрулировали улицы. Они поодиночке блуждали по городу и без особого рвения присматривали за происходящим. К счастью, белые одежды было видно издалека, и всякий раз, когда на горизонте появлялся враг, Томас затаскивал Блэкторнов в ближайшую подворотню.
Юноша скрипел зубами от досады. Томас вообще не любил прятаться, а кроме того, понимал, что им нужно научиться справляться со Стражами, если они хотят выжить в оккупированном демонами городе. Может быть, если бы они пошли вдвоем с Джессом… но, увы, с ними была неопытная девушка. Они не могли обойтись без Грейс. Только она была знакома с экспериментами Кита и была в состоянии продолжить работу над огненными сообщениями, их единственной надеждой на установление связи с внешним миром.
С другой стороны, подбадривал себя Томас, могло быть и хуже. Он заметил, что Грейс не боится; по крайней мере, девушка не выказывала внешних призраков страха. Она не боялась ни Стражей, ни простых, которые иногда вели себя как умалишенные. Один раз Сумеречные охотники проходили мимо лавки с выбитыми окнами. Простые – некоторые босиком, с кровоточащими ногами – как ни в чем не бывало разгуливали по тротуару, усыпанному битым стеклом. В витрине, среди жестянок с кофе, свернувшись в клубок, как кот, дремал мужчина. У другой витрины с разбитым стеклом прихорашивалась какая-то дама; судя по всему, она воображала, что смотрит
– Это ужасно, – заговорила Грейс, впервые с того момента, когда они покинули Институт.
Томас покосился на Джесса, но не смог разгадать выражение его лица. Сам он на его месте думал бы примерно следующее: «Какой смысл возвращаться из мира мертвых в город, где нет почти ни одной живой души?»
К счастью, через пять минут они вышли на Гровнор-сквер и остановились перед домом Фэйрчайлдов. Окна были закрыты ставнями, дверь заперта. Казалось, обитатели давно покинули особняк, хотя прошло всего несколько дней после отъезда Шарлотты и Генри в Идрис и переселения Чарльза в Институт.
Томас открыл дверь своим ключом, Грейс и Джесс вошли следом за ним. Юноша сильно нервничал. Вид каждой комнаты, каждого предмета мебели вызывал воспоминания о днях, которые он провел здесь в обществе Мэтью, Шарлотты и Генри, о том, как они работали с Кристофером в лаборатории, беззаботно болтали и смеялись. Призрачные картины преследовали его, прошлое оживало, чтобы терзать его сердце, и мысли о счастье, которое он когда-то принимал как должное, причиняли невыносимую боль.
Возможно, в лаборатории будет легче, подумал он и повел своих спутников на цокольный этаж. Джесс в изумлении вертел головой, пока Томас активировал большие колдовские огни, которые Генри установил над рабочим столом.
– Я не знал, что Генри Фэйрчайлд занимается такими вещами, – сказал Джесс, разглядывая незнакомое оборудование, реторты и металлические подставки для круглодонных колб, воронки, химические стаканы, стопки бумаг, исписанных убористым почерком Кристофера. – До сих пор мне даже в голову не приходило, что кто-либо из Сумеречных охотников интересуется наукой.
– Именно наука помогла изобрести Порталы, глупый, – сказала Грейс, и Томас удивился. Из жалкой сироты, жертвы заговора безумной женщины и Принца Ада, она превратилась в нормальную девушку, которая не без удовольствия подкалывает старшего брата. – Если мы, нефилимы, хотим выжить и процветать в будущем, нам нельзя отставать от остального мира. Он все равно будет двигаться вперед, с нами или без нас.
– Ты говоришь в точности, как Кристофер, – пробормотал Томас и подумал: это же вполне естественно, ведь Грейс и Кристофер в каком-то смысле успели стать друзьями.
Находиться в лаборатории оказалось намного тяжелее, чем он ожидал. Конечно, официально это была лаборатория Генри, но в сознании Томаса эта комната прочно ассоциировалась с Кристофером. Смотреть на рабочий стол, заставленный химической посудой и приборами, было все равно что снова увидеть остывшее тело друга с белой повязкой на глазах. Ощущая ужасную пустоту внутри, он присел на табурет. Невозможно было поверить, что Кристофера здесь нет, что он больше никогда не спустится по ступеням из вестибюля и не потребует, чтобы Томас помог ему с очередным экспериментом, который, без сомнения, должен был окончиться взрывом и пожаром.
Он думал, что Грейс тоже придет в уныние, да еще и расплачется. Но ничего подобного: девушка не мешкая принялась за работу. Сосредоточенно нахмурилась, направилась прямо к шкафам, где хранились реактивы и посуда, и, едва слышно бормоча что-то себе под нос, начала собирать все необходимое.
Томас всегда считал Грейс одной из тех безмозглых, жеманных девиц, у которых на уме только наряды и флирт. Так она вела себя на балах и всяких светских сборищах. Но сейчас стало понятно, что все это время она носила маску. Грейс целеустремленно ходила по лаборатории; не медлила, не колебалась, не тратила времени зря, внимательно разглядывала ярлыки на бутылях, рылась в ящике с инструментами, выбирала мерные ложки. Она умела концентрироваться на деле, совсем как Кристофер; девушка молчала, сосредоточенно размышляла, планировала, высчитывала что-то про себя. Он видел это по ее лицу и поражался, как ловко она скрывала от всех свой острый ум.