Терновый венок надежды
Шрифт:
Тяжелая пауза, и вдруг он первым отозвался:
– Что было, то было. Теперь все будет по-другому... и лучше.
Благодарно улыбнулась, уставилась на него. Молчу.
– Никто не виноват. Видимо, судьба у нас была такая.
– Но я...
– решаюсь на покаяние.
Застыл в удивлении (невольно вздернув бровями).
– Если бы я тогда не солгала...
Переменился в лице, молчит.
– Если бы... пусть и нарушила слово, пусть не помогла бы ей.
– Ты о чем?
– не выдержал, замер, не шевелясь.
– Я
– (молчит), - то, возможно, все были бы живы. И тогда Господь не наказал бы меня, и не забрал его.
(тяжело сглотнула;
ну вот и всё... призналась)
Но вместо злости, негодования, осуждения... или ненависти, на его лице расплылась добродушная улыбка.
Неспешно подошел ближе и обнял, привлек к себе - поддалась. Поцелуй в макушку.
– Глупенькая моя. Чем ты, какими только мыслями не калечишь себе душу. С ними, со мной все было давно решено. И без твоей помощи она бы сбежала. Это же - Лукреция. Ее нрав никому не под силу было обуздать. А вся та рокировка, при которой мы с Роберто выбыли из игры, - свершилась бы так или иначе. Все было предрешено задолго до твоих... слов.
– Тогда почему?
– несмело подняла глаза вверх, пытаясь заглянуть ему в лицо.
– Не знаю...
– крепче сжал, поцелуй в лоб.
– Не знаю, моя дорогая.
"А я знаю..." - наперекор прошептала моя душа.
Глава 9. Погружение
Все шло по замыслу.
Удивительно, но своего скакуна нашла недалеко от того места, где пару дней назад его оставила.
Оседлать животное - и пуститься в путь.
У северных ворот меня окликнул старец...
***
В какой-то момент расспросов и попыток лгать окружающим, я окончательно уверилась в том, что тянуть с "кончиной" нет смысла, и Фернандо несомненно прав. Увидеть тех, кому ты верил, и кто тебе так рьяно и открыто, добродушно доверял, подарить им пуд лжи и притворства, проститься, нарочно роняя в души еще больше боли и разочарования... Нет, все это было ни к чему.
Придаться прощальному омыванию греховной плоти, огласить завещание, помолиться Господу - и довериться священнику, как самой себе.
Испуганно зажмурила веки и замерла.
Удар. Болезненный, жуткий удар - и оцепенение.
Короткие мгновение - и боль отступила, оставив по себе лишь прозрачный шлейф страха.
– Не бойтесь, Синьора. Все будет хорошо, - словно прочитав мои мысли, прошептал старик.
– Думайте о хорошем, думайте о своем муже и о всем том, что ждет вас впереди. Скоро всё закончится, переменится - и вы свободными птицами помчите дальше по своей судьбе.
***
(А с к а н и о)
Я понимал, что не все так просто.
И более того, тот, кто не смог сам за себя постоять, и лишь волей случая остался живым и свободным, не в силах заступиться, защитить мою сестру.
Авалос давно уже был не таким, как
Маркиз де Пескаро перестал быть самим собой, тем, кому бы я мог доверить ее, хрупкую...
***
(А с к а н и о)
– Оливеретто, седлай лошадей, мы направляемся в Рим.
– Я слышал про Вашу сестру, соболезную, - замялся тот, как никогда в жизни доселе. Не знал, что он способен на сочувствие. Ладно, плевать.
– Благодарю, - едва осознанно ответил, подхватил со стола свои ножны с мечом, и, на ходу прикрепляя их к поясу, тут же направился к выходу, - у меня будет для тебя задание...
***
(А с к а н и о)
Получил наставление и мой дальний родственник по линии отца, бастард рода Ровере, Матиас дела Ровере, второй муж нашей кузины. Я верил ему, как себе. И многие дела пришлось нам вдвоем провернуть, причем зачастую такие, о которых лишь мертвые помнят.
Более того, этот человек находился уже в том возрасте, когда смерть, отчаявшись его заполучить насильственным путем, смирилась со всем, перестав ходить по пятам, покорно села в кресло и, просто-напросто, стала дожидаться, когда к своему концу добегут последние годы грубого, бесстрашного существования, что едва ли смогут сложиться в десяток.
Я дал ему власть - а он мне верность.
А теперь, если все удастся, я дам ему еще и вечность - и тогда он будет в таком неоплатном долгу передо мной, что только Богу известно, насколько это рассудительно и человечно.
– Отправляйся в Вену и найди, раскрути клубень тайны гибели герцога Филиппа де Валуа. Только истинной, а не той, про которую нам все уши прожужжали. О которой ходили лишь слухи. Узнай, кто его прах развеял над рекой Веной. Сведи нас. Скажи, что я, Асканио Колони, герцог ди Палиано, знаю, кто они и какую тайну скрывают. Но я - не враг, а всего лишь хочу самоопределиться, занять верную позицию и заручится поддержкой правильных людей.
***
(А с к а н и о)
"Перерождение" Виттории шло по плану. И, если я все правильно понял про "чудотворное" свойство кедрового кола, то она будет в плену собственной немощности и не сможет сопротивляться, что сейчас будет совсем кстати. Это - мой шанс, шанс все исправить и уберечь ее от еще больших страданий.
Священник, который был замешан в "переправе" на ту сторону жизни, скорее всего будет до последнего верен Авалосу. Посему единственный способ свершить задуманное - сыграть на его уверенности, что он выполнил все безупречно, как и задумывалось. Я его возьму на себя - отвлеку, как смогу, и едва девушка останется одна, погребенная под тяжелым полотном саркофага, - на сцену выйдет Оливеретто.
Совсем скоро он вывезет ее тайно из Рима, на Искью. Туда, где никто не будет искать - под самый нос рода Авалос.