Терновый венок надежды
Шрифт:
– И все живы нынче?
– Им пришлось уйти.
– Мусор?
– Издержки экспериментов, и потом, я выбирал тех, кто и так был уже приставлен к смерти.
– Бог тебе судья, Авалос.
Хмыкнул.
– Ты так говоришь, будто сам святой. Но больше всего поражает, что после всего ты все еще веришь в Бога.
Злобно стиснул зубы я.
– Теперь - еще больше.
Коротко рассмеялся.
– Надолго ли?
– У каждого своя судьба. Но на таких тварей - должна быть достойная управа.
– Хм. Посмотрим,
Промолчал.
***
(А с к а н и о)
– Мне нужна будет твоя кровь.
– Не понял?
– переспросил я, недоумевая.
– Потом все поймешь.
Неожиданно Фернандо вытащил из-за пояса кинжал. Короткий взгляд на меня, сдерживая ухмылку.
Присел на край кровати, открыл рукоятку с тупого конца и вылил на каменный пол темно-багровую, вязкую жидкость. Взял графин, и залив воду из него внутрь сосуда, сполоснул последний, и вновь вылил ненужное на землю. А затем вдруг, живо облизав свои губы, приблизил ко рту свое запястье и тут же разодрал его до крови. Капля за каплей темно-красная стекала во флакон, что так коварно затаился в этом проклятом клинке.
Захлопнул пробку и покрутил кинжал в руке, играя лезвием на свету.
Резво встал и уставился на меня, невольно искривив губы в раздумьях.
– А ты точно выдержишь? Или снова на меня накинешься?
Не отреагировал. Увел от него взгляд. Оторвался от стены и прошелся по комнате, к двери.
– Учти, обидишь ее...
– И что?
Обернулся я к нему, глаза в глаза.
– И ничто тебе не поможет.
Ухмыльнулся тот.
– Асканио, а ведь мы когда-то были... почти друзьями.
– Мы были слишком юны... и глупы, дабы брать то время во внимание.
– Скажи, - шаг ко мне ближе и невольно (а, может, нарочно) уставил, указал Авалос на меня лезвием, - за что ты меня ненавидишь?
Рассмеялся... я от злости.
– А ты не догадываешься?
– Так... смутно.
– Естественно, из-за Виттории.
Задумался Фернандо на мгновение.
– Ты же ее почти не знал.
Хмыкнул я над наивностью противника.
– Это ты так думаешь.
Удивленно вздернул тот бровью. Замер, в ожидании моих слов.
Тяжело вздохнул я... и все же, решив продолжить этот... бессмысленный, хоть и откровенный разговор, прошелся по комнате. Стал у кровати, взгляд на девушку.
– Я всегда ее любил. И никогда отцу не мог простить то, что он отдал ее вам.
– Мы заботились о ней.
– Недостаточно. Моя сестра - очень нежное создание, чистое, а ее силой вплетали в интриги и политику.
– Я всегда пытался оградить ее от этого.
– Пытался, - одобрительно кивнул головой, - пытался, да тщетно.
Промолчал Фернандо. Опустил взгляд в пол.
– Она все эти года была одинокой. Любила тебя искренне, преданной, сущей, сумасшедшей любовью...
– Я ее тоже люблю.
– Ты любишь походы, любишь войну и власть.
– Я теперь другой.
– Неужели?
–
– Да, Асканио. Теперь все будет по-другому.
– С твоих речей я понял, что все будет только хуже.
– Мы спрячемся, скроемся, ... исчезнем для всех, и заживем тихой, мирной жизнью.
– А ты уверен в том, что способен на нее, на эту "тихую, мирную жизнь"?
Хмыкнул Авалос. Шаг ближе и едко изрек мне в лицо.
– Асканио, по-моему, сейчас ты больше говоришь о себе, чем обо мне. По-моему, ты боишься, что сам не сможешь остановиться... и кинешься в борьбу за власть и твердыню под ногами, ты кинешься, а не я. Ведь я иду за Витторией не спустя дни после посвящения в вампиры, а спустя года... года раздумий, рассуждений и выводов. Да, я отпущу поводья и стану простым, невзрачным обитателем земли с плотью из вечности.
Ухмыльнулся. Промолчал.
Я сам еще не знал ответ на этот вопрос. Сам еще не знал, что и как будет.
Может, он и прав. Может. Не спорю.
С горечью проглотил застрявший ком препирательства в горле.
Злобно чиркнуть зубами и попытаться увести тему в другое русло:
– Где тот, кто тебя обратил?
Тишина. Сомнения. И вдруг тяжелый, шумный вздох.
– Его пепел развеяли над Веной.
Короткие рассуждения - и снова выстрел любопытности и осторожности:
– Зачем он это сделал с тобой?
Улыбнулся вдруг Фернандо, необычно и искренне, неожиданно.
– Не думал, что первый, кто станет меня расспрашивать о всем этом, будешь ты, Колони.
– И?
Вдруг подошел к столу и резким ударом загнал кинжал в деревянное полотно.
– Я был пешкой. Пешкой в его игре. Когда-то я был ферзем, и даже совсем малость королем, а затем стал глупой пешкой на чертовой шахматной доске... жутких тварей, как ты нас называешь. Я должен был исполнить роль поддержки, быть слугой у нового властителя. Ведь мой император - пал. Меня взяли в плен, пытали... и убили. Я выбыл из ряда живых, отыграв свою роль в глупом спектакле. Ты говоришь, что я пойду за властью. Нет. Не пойду, хватит - я уже увидел венец своих стараний. Я знал, что за Витторией и ее имуществом начнется охота, но и на шаг не мог ближе подойти, не мог, потому что мой новый "хозяин" тут же бы ее превратил в прах. А не сделал бы он - нажали бы на этот рычаг другие. Другие, против кого я должен был играть.
– Ты его предал?
– Нет. Я никого никогда не предавал, и не мог это сделать и в этот раз. Я выжидал, сомневался, но на предательство так и не пошел. Я объявил себя нейтралитетом. И за это... меня бы непременно казнили, но судьба меня спасла, освободила - охота, афера и месть. Адская месть - и герцог Филипп де Валуа пал, а его прах развеяли над рекой Веной, словно ничего и не было.
Ладно. Хватит. Давай завяжем с этим глупым разговором. Он все равно никуда не приведет.
Вынужденно... кивнул, соглашаясь.