Терновый венок надежды
Шрифт:
Тяжелый, полный облегчения выдох, его, мой, ... ее.
***
(В и т т о р и я)
Блуждающий взгляд по стенам, и нащупала что-то родное.
Фернандо. Невольно дернулась на месте, но затем осеклась, втолкнув в свою голову воспоминания о событиях последних дней.
Еще немного в сторону - и моему взору представился Асканио. Брат. Его лицо и того еще более чуждое и непривычное, чем, пропавшего несколько лет назад, мужа.
Два человека, двое мужчин, вот так тенью ходившие за мной, и вот так резво ворвавшиеся в мою жизнь, судьбу, дерзко перевернув все с ног на голову.
– Что с твоей рукой?
– невольно
– Ничего, нечаянно поранился, - и тут же спрятал от меня долой.
– Потом наговоритесь, время не ждет. Насыщения хватит лишь на пару-тройку дней, а затем голод вновь начнет разрывать твое тело.
(перевела взор на Фернандо и замерла, внимая словам)
А сейчас... рьяно запоминайте, в малейших деталях, что и как следует нам предпринять.
Первым делом, ты, Колони, отправишься к себе в угодья и будешь делать вид, будто в твоей жизни все так же рутинно и гнусно, как и прежде, - едко, неосознанно ухмыльнулся, а затем вдруг, полный доброты и переживания, взгляд обрушил на меня, - а тебя, моя дорогая Виттория, встретит мой друг, священник Ар де Ивуар, неподалеку от ворот Рима. Он и поможет все обустроить.
– Из ваших?
– вклинился Асканио.
– Да, - учтиво ответил Авалос, и затем снова перевел взор на меня, - Виттория, чтобы было все достоверно, тебе придется уступить мне и пойти на кое-какую хитрость. Будем придерживаться легенды, будто ты сильно заболела, пока была в поездке, и, предчувствуя свою кончину, попросила настоятеля монастыря Святой Елены, где ты, кстати, и провела все эти дни, пока пропадала от глаз своих знакомых и близких, перевести тебя в монастырь из Витербо. Ар де Ивуар любезно согласился тебя сопроводить и успешно помог добраться до места назначения. Там ты захочешь самовольно очиститься путем смывания с бренного тела грязи и грехов, а затем, уединиться в комнате, дабы предаться молитвам. В это время Ивуар тайно проникнет в келью и поможет совершить задуманное: ему придется загнать тебе в сердце кедровый кол. Под одеждой его не будет видно, а раздевать уже тебя никто не даст, так как обряды уже будут соблюдены, и наш священник настоит провести тебя в последний путь именно так, в том виде, в котором будешь на момент "ухода к Господу". Все это ради того, чтобы полностью лишить тебя возможности хоть как-нибудь выдать себя: всё, кроме сознания, станет чуждым тебе, и ни вздохом, ни движением себя не выдашь бренным, пока будет кол в теле. Верь мне, и пусть будет страшно, и вероятнее всего, в какой-то момент покажется, что все это длится вечность, помни... я обязательно приду по тебя... и освобожу от оков недвижимости.
И еще, ты обязательно составь завещание и подари все наши угодья и денежные средства монастырю Святой Елены из Флоренции. И да, пусть весть о страшном грядущем событии Асканио застанет врасплох, но он успеет добраться вовремя, Ар де Ивуар за этим проследит. По требованию брата тебя похоронят в саркофаге, на самом нижнем этаже рядом со святыми и знаменитыми обитателями монастыря.
(немного помолчав, перевел взгляд на Колони)
И вот после всего этого... ты и приедешь ко мне, Аско, сюда... среди ночи.
Я обращу тебя, как и обещал, и расскажу все то, что обязан будешь сделать для тихого ухода из мира живых.
***
Путь выбран - приступить к исполнению.
Асканио был благоразумен, а посему подчинился наставлениям Фернандо.
Мне же оставалось ждать вечера, чтобы пуститься в последний путь бренности под покровом тьмы.
– Виттория, - вдруг, тихо, с какой-то
– Любовь моя, я не знаю, что дальше нас ждет. Могу лишь предполагать и надеяться. Но я уже видел один из худших из вариантов развития событий, где ты осталась одна, где я был в недосягаемости.
– Ферни...
– Выслушай меня, родная.
(вынужденно подчинилась, опустила голову ему на грудь и замерла, непроизвольно дрожа от страха потерять его вновь)
Все очень сложно, и как бы не случилось, пообещай мне, что... Я знаю, верю, и видел, ты - идеальная жена, верная, безупречная... ты - ангел, и я был, и ныне есть, безумно счастлив, что мне так в жизни повезло. Я не просто повстречал тебя, а ты была... моей.
– И нынче есть, - спешно поправила.
Несмело кивнул головой.
– И нынче моя. Но пообещай, если вдруг... если что случится со мной, и меня не станет. Обещай, что не будешь мучить себя, не будешь грустить, не будешь так долго и болезненно оплакивать.
– Фернандо!
– Нет, Виттория, - не сдержался от резкости, - пообещай, что если меня не станет, то ты будешь дальше жить полной жизнью, как если бы меня вовсе не было. Я ценю твою любовь... но не стоит все это таких безрассудных жертв, особенно теперь, когда... жизнь может быть куда гораздо дольше нескольких десятков лет. Пообещай, что если повстречаешь того, кто сможет быть достойным тебя и твоей любви, ты не отвернешься от него. По крайней мере, только не во имя памяти и чувств ко мне.
– Авалос!
– гневно чиркнула зубами и отстранилась от него.
Но гнев мой так и не успел взорваться в полную силу - Фернандо крепко сжал мои плечи. Пристальный взгляд в глаза.
– Господь нам дал второй шанс, и шанс мне все исправить. Я видел все, и благодарен, но, как муж, приказываю... не ждать меня вечно... как клятву давали - со смертью моей... меня отпусти.
– Ты не можешь меня снова покинуть, - слезы застыли на глазах, боясь сорваться вниз.
– И не покину. Голову даю и душу на плаху, - неосознанно встряхнул меня, прогоняя наплыв истерики, - изо всех сил буду стараться, слышишь, обещаю, буду стараться быть рядом с тобой, но я не всемогущ... и не бессмертен, даже не смотря на перемены. Прошу...
Молча опустила взгляд в пол.
– Виттория...
Несмело, едва заметно кивнула, и сглотнула ядовитый ком боли, обиды и злости:
– Тогда и ты пообещай, что забудешь.
Раздраженно цыкнул и выпустил из объятий. Шаг в сторону, взор поплыл по комнате.
– Я не прошу меня забыть, я прошу жить дальше и попытаться быть счастливой. Понимаешь?
Через силу, ответила, подчинилась его напору:
– Понимаю.
– Ладно, тебе пора. Уже давно стемнело. Помни, недалеко от северных ворот тебя будет ждать Ар де Ивуар. Ты его узнаешь - старец, в простой, ситцевой, темно-коричневой одежде священника. Короткая седая борода, плешь на затылке и грустные, усталые, цвета неба, глаза.
– Ты ему веришь?
– Как себе.
Шаг к двери, но замерла, уцепившись за ручку. Полуоборот - и набраться храбрости сознаться, признаться в том, что так долго грызло, гноило мою душу:
– Фернандо.
– Да, Виттория?
– живо уставил на меня свои черные глаза.
– Ты же знаешь, что у нас был ребенок?
Резко опустил голову, болезненно сжал кулаки, скривился. Едва слышно:
– Да...
Пристыжено уткнула взгляд в пол и я.
Безмолвствую, не набравшись смелости на продолжение, сказать заветное... "прости".